Античная философия. Краткий курс

Ксенофан дерзнул отказать грозным олимпийским богам в праве на существование. Он провозгласил, что подлинный Бог не может обладать человеческими качествами. Он не подобен смертным ни внешним обликом, ни мыслью:

Бог же, един, между смертных и между богов величайший,
Смертному он не подобен ни видом своим, ни душою[52]

.

Антропоморфическим представлениям о богах Ксенофан противопоставил свое понимание, согласно которому существует один-единственный Бог. «Всем своим естеством он и видит, и слышит, и мыслит. Мощью рассудка он все без труда повергает в смятенье. Вечно на месте одном без движения он пребывает, не подобает ему то сюда, то туда обращаться»[53]. Бог Ксенофана является неизменным, неподвижным, повсюду однородным и потому шарообразным, обладающим чувствительностью во всех своих частях, правящим миром «силой ума» и вечным.

Те, кто утверждают, что боги родились, – писал Ксенофан, – и те, кто утверждают, что боги умерли, одинаково впадают в нечестие, так как в обоих случаях получается, что в какой-то момент богов нет.

Возможно, отказ Ксенофана от тревог скитальческой жизни породил у него стремление к некоему вечно божественному спокойствию, охватывающему собой весь мир. Это мистическое стремление нашло отражение в его философских взглядах, которые можно охарактеризовать как пантеистические. Он отождествил Бога со всей бесконечной Вселенной, то есть рассматривал его не как внемировую силу, а как внутренний фактор мира, определяющий его единство. Основополагающую идею своего учения Ксенофан выразил так: «Все есть одно. Все есть Единое». В нем неразрывно соединены материя и божественный разум.

Подобно ионийцам, основу всего сущего Ксенофан считал материальной, утверждая в своей философской поэме «О природе», что «все из земли и все обращается в землю»[54]. Земля бесконечна и бездонна. «Верхний предел земли мы воочью у ног своих видим, с воздухом он сопряжен, а нижний уходит в бездонность»[55]. Представление о бездонности земли он противопоставил вере в существование под землей ада.

Ксенофан первым стал размышлять о возможностях и границах познания.

Его считают предтечей античного скептицизма[56] на основании его утверждения, что

Правды не знает никто, и никто никогда не узнает.
Ни о богах, ни о том, что предметом бесед моих служит.
Если ж нам кто-то подчас безошибочно правду
предскажет,
Сам он не знает о ней, – все будет просто догадкой[57]

.

С шуткой на устах он порицал смелые притязания тех, кто осмеливался утверждать, будто они что-то знают, и выказывал собственную осторожность: дескать, истину знает только Бог.

Ксенофан учил, что высшим и абсолютно достоверным знанием обладает только Бог. Человеку не дано познать божественную сущность мироздания, а потому истинное знание для него недостижимо. Он может довольствоваться только познанием явлений, которое опирается на чувственные данные. Однако чувственные данные не только не способны дать нам исчерпывающее знание о мире, но могут даже ввести нас в заблуждения. Ксенофан считал ощущения ложными. Он впервые разделил знания на единое для всех истинное знание и мнение, которое у каждого может быть свое, решительно противопоставив их друг другу.

Представления Ксенофана о мире, вне которого ничего нет и который в силу этого есть единое и единственное сущее, или Бог; его концепция противопоставления мнения знанию определили онтологическую[58] и гносеологическую[59] проблематику элейской школы.

Главным представителем этой школы был друг и ученик Ксенофана Парменид (ок. 540–470 до н. э.). Родился он в Элее, происходил из знатного рода, принимал активное участие в политической жизни родного города и благоустроил его наилучшими законами, так что власти ежегодно брали с граждан клятву оставаться верными законам Парменида. Полагают, что он первым пришел к выводу о шарообразности Земли, разделил ее на климатические зоны и установил, что утренняя и вечерняя звезда есть планета Венера. В конце жизни Парменид посвятил себя философии. Главное его сочинение – философская поэма «О природе»[60], из которой сохранилось около 160 стихов.