Античная метафизика: Страсти по бесплотному

Итак, фантазмы-структуры направлены на эмпирические происшествия, но эмпирические происшествия не исчерпывают свой смысл в фантазме, они отклоняют смысл от фантазма, этот отклоненный смысл конституирует свою поверхность — поверхность действительного смысла бытия, то есть смысла неповторимого, необратимого, всякий миг творящегося. Отклоненные происшествиями проекции фантазмов-структур на плоскость действительного смысла, надо полагать, и являются тем, что Ж. Делез в системе координат своей теории называет сингулярностями. Оказывается, что, если фантазмы-структуры имеют направленность на телесные происшествия и налагают на них некоторое смысловое единство, то проекции фантазмов-структур, или смысловые сингулярности, имеют, по слову Делеза, "окрестности" на поверхности смысла, в этих окрестностях сингулярности сбегаются и образуют единство, называемое Делезом "индивидуальностью"²². Делез утверждает, что "сингулярности управляют образованием индивидуальностей", то есть сингулярности стремятся к единству и осуществляют свое единство в индивидуальностях. Но откуда происходит эта единящая сила? Сингулярности как проекции фантазмов-структур есть проекции чистых поверхностей, и если они тоже не содержат ни грана имманентности, если они стерильны, то они не могут являться источником единящей силы. Не зря индивидуальности образуются именно в окрестностях сингулярностей, это окрестное силовое поле уплотняет сингулярности, сворачивает их в единое и простое существо индивидуальности. Следовательно, сила единения принадлежит именно поверхности, на которую проецируются фантазмы. Однако Делез специально оговаривает момент, фундаментальный для его теории, а именно, что сингулярности стремятся только и исключительно к частичному, но ни в коем случае ни к универсальному единству ²³. Тогда получается, что поверхность смысла, или, как ее называют Сартр и Делез, трансцендентальное поле смысла, несомненно представляющее собой единое целое, направлено только на образование частных единств, то есть направлено на самоотчуждение.

Если сингулярности направлены на осуществление себя в бывающих частных единствах, то скорей всего не следует говорить о едином трансцендентальном поле смысла, ибо, если поле едино, то оно и реализуется как единое. Собственно единое поле — это и есть реализация единого (возможного единого), процесс становления единого; когда единое поле оказывается направленным исключительно на становление частных единств, а не самого себя, процесс реализации единого следует признать искаженным, опровергнувшим самого себя, следовательно, и поле – несуществующим, недействительным. Если настаивать на частных смысловых единствах, то механизмом реализации этих единств было бы кочующее поле частного единства, за пределами которого никакого единства нет. Но Делез утверждает, что "выраженный мир сформирован именно так, что все серии, зависящие каждая от своей сингулярности, сходятся друг к другу"²⁴, иначе говоря, Делез утверждает континуум сингулярностей, непрерывность смыслового поля. Стало быть, частные единства сходятся с другими частными единствами. Тогда следует сделать вывод, что все же, если сингулярности присутствуют в едином трансцендентальном поле смысла, то они должны тяготеть к образованию некой единой и окончательной универсальной индивидуальности, которую бы запечатлевал в зеркале смысла всецелый мир, беспредельный телесный универсум как свой собственный лик, неповторимый в каждый следующий миг своего существования. Итак, поверхность смысла собирает бесконечность мира в целостность Индивидуальности, в единый смысл универсума, данный как Индивидуальность, являющаяся в языке в качестве предистолкованности мира ("язык — всеохватывающая предистолкованность мира" (Г. Г. Гадамер)).