Антиклассика. Легкий путеводитель по напряженному миру классической музыки

После свадьбы Шуманы считались маяком: прекрасное единение души и сознания, хозяйство, пропитанное искусством и музыкальностью. К сожалению, их брак был не из серии «и жили они долго и счастливо». С возрастом тревожность и депрессия Роберта ухудшились. У него появился страх металла, его преследовала высокая нота ля, которая постоянно звенела в ушах, и иногда он внезапно начинал безостановочно дрожать. Позже он стал видеть галлюцинации, которые описывал как попеременно ангельские и демонические видения. Он боялся, что представлял опасность для окружающих, и в 1854 году попытался покончить с собой, спрыгнув в Рейн. Последние два года своей жизни он по собственному желанию провел в психиатрической лечебнице, и со дня его госпитализации до последних двух дней до его смерти их с Кларой отношения вернулись к своим корням – расстоянию и письмам.

Брак с Робертом не был для Клары легким, но нет никаких сомнений, что собрание произведений, которое он оставил, было бы значительно менее богатым без ее поддержки и вдохновения. К тому же, если бы Клара не вышла за Роберта, у нас никогда не сложился бы самый запутанный любовный треугольник классической музыки – или тройничок – или глубоко напряженная трехсторонняя дружба между Кларой Шуман, Робертом Шуманом и Иоганнесом Брамсом.

ЗАПУТАННЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Отношения Брамса с Кларой Шуман (когда он еще выглядел как молодой Том Хиддлстон, а не как Санта из дорогого торгового центра, на которого он стал похож в поздние годы) были еще легендарнее, чем отношения Клары с мужем.

Его страстные, проникновенные письма ей – и множество музыкальных посвящений – стали источником бесконечных спекуляций. Они были любовниками? Был ли Феликс, младший ребенок Клары, крестный сын Брамса, на самом деле его биологическим сыном? Или влечение Брамса к Кларе Шуман, которая была постарше, было результатом его эдипова комплекса? Этими вопросами озадачены сплетницы и леди Уистлдауны классической музыки.

Если можно достаточно уверенно отвергнуть вероятность того, что Феликс Шуман был ребенком Брамса, – и привязать теорию об эдиповом комплексе к непросвещенному взгляду общества на отношения взрослых женщин и юных мужчин, то ответить на вопрос, были ли Клара Шуман и Брамс влюблены, сложнее. Мы можем отталкиваться только от писем – писем Брамса в основном, потому что большая часть писем Клары была уничтожена, а те, что остались, неинформативны и очень, очень запутаны. Некоторые его фразы кажутся несомненно романтическими, но он также демонстрирует такую любовь и восхищение Робертом – и любовью Клары и Роберта, – что представить себе измену становится сложно.

Вот что я имею в виду.

В письме из Дюссельдорфа, написанном в воскресенье, 12 августа 1855 года, Брамс пишет Кларе: «Я постоянно думаю о вас, давно уже я не думал ни о ком с такой бесконечной любовью».

А в письме от 31 мая 1856 года он пишет: «Моя возлюбленная Клара, хотел бы я написать вам с такой же нежностью, с какой я люблю вас, и подарить вам столько же добра и блага, сколько желаю вам. Вы так бесконечно дороги мне, что я не могу передать это словами. Мне постоянно хочется назвать вас “дорогая” и другими прекрасными словами и неустанно вас обожать».

Я очень старалась, но так и не смогла представить себе, что такие письма можно отправить другу. Вообще.

Так он писал о Кларе в письме скрипачу Йозефу Иоахиму от 19 июня 1854 года (это было еще в начале дружбы Брамса с Шуманами):

«Думаю, я восхищаюсь ею и почитаю ее еще сильнее, чем люблю ее и влюблен в нее. Часто мне приходится силой сдерживать себя, чтобы не обнять ее тихонько и даже… Не знаю, это кажется таким естественным, как будто она не поняла бы это неправильно. Кажется, я больше вообще не могу любить юных девушек, по крайней мере, я абсолютно про них забыл; в конце концов, они только обещают тот Рай, который Клара показывает открытым».

Объяснить это платонической симпатией невероятно сложно, а когда я пытаюсь это сделать, чувствую себя политиком.

Но дело в том, что мы также должны учитывать и все остальное, что он ей писал. В других письмах задокументированы его визиты к Роберту в лечебницу – визиты, которые он совершал один, в то время когда самой Кларе нельзя было видеть мужа. Брамс тогда жил у Шуманов дома (с благословения Роберта), присматривая за детьми и отслеживая семейные финансы, даже когда Клара уезжала на концертные гастроли. Именно Брамс общался с докторами Роберта, сообщал новости Кларе и был линией жизни, связывающий Роберта с внешним миром.