Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

Перечислялись и имена деятелей “мировой закулисы”, обозначенных “Они”: Шифф, Варбурги, Гугенгейм, Ханауэр, Брайтунг, Ашберг, Ратенау, Барух, Франкфуртер, Альтшулер, Кохен, Штраус, Штейнхарт, Блом, Розенжан, Липман, Леман, Дрейфус, Лямонт, Ротшильды, Лод, Мандель, Моргентау, Эзекиль, Лаский. (Отметим, что многие лица из перечня “Красной симфонии” совпадают с именами, которые были названы в работе американского историка Э.Саттона — хотя он пользовался совершенно другими источниками, документами из архивов США [158]). Раковский также указывал, что Троцкий, в отличие от Керенского и других масонов, через своего дядю Животовского являлся “членом семьи”, и в советском правительстве получил “возможность неприметным образом оккупировать весь государственный аппарат”…

Есть и другие доказательства, способные косвенно подтвердить, что открылось Сталину очень многое. Ранее уже говорилось, что в финансировании масонов-заговорщиков, свергших царя, важную роль сыграло отделение американского “Нэшнл сити банка”, открытое в Петрограде в январе 1917 г… В дальнейшем через него переводились деньги и для американской миссии Красного Креста, и для Троцкого. В 1918 г. отделение банка переехало вместе с иностранными миссиями в Вологду, а потом было ликвидировано. Но документы банка оставались в советских архивах. В 1938 г. Сталин вдруг затребовал их [177]. При этом некоторые бумаги, значащиеся в описи, исчезли. Еще один факт. В 1938 г., когда НКВД возглавил Берия, Сталин потребовал от него реорганизовать заграничную разведку. Причем особое внимание уделялось разработке и вербовке агентов влияния в зарубежных правительственных кругах. А диверсии против России осуществлялись именно с помощью агентов влияния…

Но те, кто развязал языки, отсрочили свою смерть ненадолго. Радек погиб в лагере в 1939 г. Официальная версия — убит уголовниками. Может быть, Сталин все же решил избавиться от него. Хотя это маловероятно, для уничтожения заключенного не требовалось придумывать окольных путей, расстрелять его можно было в любой момент. Куда вероятнее предположить, что с Радеком свели счеты те силы, чьи секреты он выдал. Так же сгинул и Сокольников. А Раковского расстреляли в Орловской тюрьме в 1941 г., при отступлении. Рисковать, что источник такой информации, попадет к немцам, не стали.

Да ведь и Сталин не мог обнародовать открывшуюся ему информацию! И не мог, и не хотел! Признать, что большевиков привели к власти зарубежные правительства, банкиры и спецслужбы — означало бы нанести сокрушительный удар по партии, по советской власти, по самому себе… Это было чревато разбродом в умах и новыми смутами. Впрочем, Сталин наверняка не сомневался, что коммунистическая власть является справедливой и прогрессивной по сравнению с царской. Верил, что революция, кто бы за ней не стоял, все равно в итоге пошла стране на благо. И информацию он “похоронил”. Нельзя исключать, что как раз этим объясняются признания подсудимых в тех делах, которых они явно не совершали — в убийствах Кирова, Горького и пр. Они знали за собой другую вину. И знали, что Сталин о ней знает. Но говорить о ней было невозможно, и вместо нее приходилось брать на себя мнимые преступления.

Однако сам генеральный секретарь уже знал, каким образом расшатывали и рушили Россию в годы Первой мировой, до какой степени она была пропитана иностранной агентурой, всевозможными заговорщиками. Для него эти данные были доступны, документы русской контразведки до сих пор сохранились в архивах ФСБ [129]. А надвигалась новая война. И Сталин хорошо представлял, что прежний сценарий грозит повториться. В партийных, советских, хозяйственных структурах было немало тех, кто взращивался под крылышком “оборотней”. Осталась не сломленной и система “удельных княжеств”, где бесконтрольно властвовали местные начальники, притесняя простых людей и вызывая недовольство — а это опять могло привести к “революционной ситуации”. Вот эти факторы как раз и побудили Сталина взяться за капитальную чистку. В этом и состояла разгадка массовых репрессий, которые покатились со второй половины 1937 г., обрушившись в основном на руководящих работников разных уровней.

Хотя оправдывать эту кампанию я, конечно же, не берусь и не собираюсь. Против врагов народа был направлен тот же самый карательный аппарат, который создавался ими против русского народа. В мясорубку попал Ягода, но остались другие. Ежов не относился к “оборотням”, он был всего лишь бездушным и слишком ретивым исполнителем указаний. А в делах НКВД он не разбирался, их перехватили Фриновский и прочие подручные того же Ягоды. И в итоге террор покатился нарастающей лавиной, захватывая не только действительных врагов, а множество невиновных.