Антиутопия профессора Сонного

Для России потеря европейского нефтегазового рынка означает крах нефтегазозависимой экономики, если не успеем договориться о поставках сырья в Китай. А Китай не торопится подписывать новые контракты с нашими газовиками и нефтяниками. Купив на много лет вперед газа на 35 миллиардов долларов, китайцы по-сути одолжили эти деньги Роснефти. А долги, как известно, надо отдавать. Вот только чем? Газом пока не получается. Цена в контракте невысокая. Рентабельность проекта низкая – не окупится. Нефтью – тоже никак. В Китае даже арестовали недавно молодого китайского энергетика – президента неизвестной компании-потенциального покупателя акций Роснефти, что может осложнить и без того непростую сделку с множеством неизвестных. Как иначе объяснить факт продажи 19,5% акций Роснефти неизвестному ранее катарскому фонду и известной компании Гленкор за кредитные деньги инфраструктурного банка России с планом покупки только 14,5% акций той же компании китайскими партнерами? Парень не отчитался перед партией о 135 миллионах долларов честно заработанных комиссионных и не заплатил партийные взносы. Вот и проблемы начались…и не только у него.

Вообще, похоже уже замкнулось кольцо стран-сателлитов нашей великой державы, ставших буферной зоной вокруг страны-изгоя, так сильно раздражающей всех сразу своим несогласованным и независимым поведением на «шахматной доске». Последним сдался Казахстан, перейдя на латиницу и, что более важно, допустив к управлению своими инфраструктурными сырьевыми компаниями китайцев и американцев в ущерб дружественным связям с российскими госкомпаниями. Белорусия уже год как мечется между Европой и Россией. Без российской нефти ей конец, нефтеперегонные заводы встанут – так все коровы и свиньи передохнут от голода – не на что будет корма покупать. Так что евробензин и евросолярка в Европу по мировым ценам отпускается, а сырая нефть – по льготным ценам приобретается. Разница, по всему, в оффшоры выводится.

С Украиной – все понятно. Все воровали газ непреднамеренно, но немерянно, европейцы начали спрашивать у наших – где же газ по контракту. А наши – к газовой принцессе – ты чего там наших партнеров обижаешь, а с нами не делишься. Вот и размолвка пошла между братьями-славянами. Начался Крым, Донбасс и Луганск тоже. Дымом все заволокло. Олигархи активы друг у друга начали отбирать. Только шоколадные фабрики и спирто-водочные заводы на всякий случай не стали трогать до поры. На случай возобновления АТО и ВТО.

Пока все ходят по правилам шахмат, кто налево, кто вперед, кто наискосок, некоторые даже буквой «Г», наша пешка вдруг стирает краску на маленькой части доски и говорит, что вводятся новые правила игры: теперь все ходят по кругу, по часовой стрелке, бросая электронные кубики и делая ровно столько ходов, сколько написано на грани кубика. При этом фигуры идут парами, а пешки – врассыпную, формируя многополярный мир и прыгая на фигуры сверху, сбивая их с доски. Видимо, такие правила не нравятся шахматистам, которые знают, что главное правило игры – не ходы фигур, не занятие клеток путем съедения фигур противника, а инвентарный номер на клетках доски с внутренней стороны, где указано, какой фигуре, какого цвета принадлежит эта клетка на шахматной доске. Пешки, гибнувшие на войне, не должны об этом узнать. Всего фигур – 16, 8 белых и столько же черных. Пешки – не в счет. А клеток – всего 64. Вся игра рушится из-за какой-то пешки, прорвавшейся в «дамки», то есть, «тьфу», в ферзи, вставшей на самой северной клетке, ставшей неожиданно для всех черных и белых красной на сто лет. А другая клетка рядом стала коричневой. Потом белая пешка-ферзь с красной клетки сместилась на коричневую, съев черную пешку-ферзя. Опять перепутали игровую матрицу, вызвав сбой в мировом шахматном компьютере. Перезагрузка, ставшая перегрузкой, по выражению неудачницы, проигравшей рыжему клоуну на выборах.

Недавно отпраздновали Столетие появления на доске красной клетки, пролившей голубую кровь белого Ферзя. Все думали, что отмоется та кровь после захоронения останков царской семьи. Но не тут-то было. Белая пешка-ферзь стала чернеть и уменьшаться в размерах. Она стала ходить по всей доске вообще без всяких правил, не спрашивая разрешения, чем вызывая ужас у привыкших к королевскому дворцовому этикету фигур разной стоимости. Риски неизбежного поражения всех и сразу достигли критического уровня.

Что делать нам – молекулам краски на самой большой по размеру клетки? Держаться друг за друга всеми силами, чтобы нас не стерли.