Антология альтернативной литературы 1. Альманах

Вернулся он за полночь, в темноте, и с трудом отыскал свой домик. Внутри было накурено и тепло, дрова совсем прогорели. Эшли устало спала, а компаньоны куда-то пропали. Не раздеваясь, Артем накатил коньяка и потянулся за мясом. Вороненая сталь охотничьего ножа врезалась в ветчину и отсекла розовый ломтик.

– Презренный! – раздалось за спиной.

Артем подскочил. На фоне медвежьей шкуры на стене сверкнули белки чьих-то глаз – огромных, в голубизну, с темнокрасной прожилкой, и голос опять прогремел:

– Маниту вновь тобой недоволен!

От стены отслоилась фигура, и взору гендиректора предстал эфиоп, одетый лишь в львиную шкуру. Здоровый и полунагой. Тугие, с лиловым отливом бедра венчал плетеный ремень, а на груди болтались амулеты и кости.

– Ааааааааааааааааа! – заорал Артем и швырнул ножом в гостя.

Неумело брошеный нож насквозь пролетел незнакомца, ударился рукоятью в стену и гулко упал на пол.

– Тише ты! Девчонку разбудишь, – пришелец с интересом покосился на дверь. – Красивая… Как Эшли Джад, – мечтательно прошептал он, и варварские черты на секунду смягчились.

– Кто ты?

– Я Черных Охотник! – гордо представился гость. Он поднял охотничий нож, с задором проштрафившегося самурая потыкал себе в грудь и живот и насмешливо пояснил: – Я же дух, без тела, крови и плоти.

– А п-почему негр?

– Потому что Черный, – огрызнулся гость и тихо добавил, – расист!

Он расправил плечи, поиграл переливами мышц под антрацитовой кожей и снова повторил:

– Маниту тобой недоволен!

Упоминание Гитчи Маниту ободрило Артема. Можно было надеяться, что по происхождению Черный Охотник – американец и, в отличие от кровожадных африканских собратьев, более человеколюбив и гуманен. Но тут же вспомнились скальпы, и почти одновременно на стол упал измочаленный красно-бурый кусок. Артем в ужасе запищал. Когда же он отважился приоткрыть глаза, то узнал в комочке из мяса и шерсти свой недавний трофей.

Двенадцатый калибр не оставил права на жизнь, и зверька совсем раскромсало. С одного конца тельца свешивались потрошки, с другого – скособоченный не по профилю носик.

Розовое рыльце и оставшийся мутный глаз взирали на Артема с укором.

– Первую заповедь охотников помнишь?

– Д-да… Что поймал, то и ешь…

– Вот и кушай! – повелительно приказал Черный Охотник и кивнул на бренный трупик зверушки.

Гендиректор скривился, но послушно куснул. Рвотный ком подкатил к горлу. Выхухоль была очень жирной – заговелась на мотыле, улитке и прочих моллюсках. Но самым отвратительным был запах – резкий запах мускуса, что делало мясо непригодным к еде. Так пахнут дохлые землеройки по утрам на узких лесных тропинках. И так пах – Артем совершенно четко осознал – его черномазый пришелец.

Морщась и щурясь до слёз, гендиректор обглодал тушку.

– А теперь шкурку пожуй!

Над Артемом опять издевались.

– Ну, знаешь! – гендиректор отшвырнул останки зверька и отер блестящие жиром губы. – Каюсь, грешен, всё осознал. Вопросы еще будут?

Шкурка шлепнулась на край стола и медленно съехала на пол. Негр насупился. Минуту они сидели молча. Было слышно, как тикают часы, и посапывает в постели подруга.

– Слушай, – пришелец смущенно перевел взгляд в сторону распахнутой спальни, – а ты эту за сколько снял?

– Всего-то тысяча баксов.

– Ох, ё-ё! – изумился эфиоп, и Артем Комаров подумал, что в первый раз отыгрался. – Лучше б лицензию на лося купил, как раз столько стоит!

Пользуясь паузой, Артем попытался сблевнуть и с силой напряг желудок. Но проклятая снедь наглухо заклинила пищевод и жирной пробкой стояла в гортани.

– Слушай, как мужик мужику… Нравится мне эта девчонка, – эфиоп дружелюбно моргнул. – Служба там, все дела… Меня ж раз в сто лет отпускают.

– А как ты её любить будешь? – съязвил Артем. – Ты же дух! Без крови и крайней плоти.

– Как-как… В мозг! Я по старинке, инкубом.

– Это как?

– В эротических снах, – нетерпеливо изрек бес, – изнуряя любовным недугом.

Гендиректор вздохнул:

– Тады ой. Ну, вали, развлекайся, – и он снова напряг желудок. Демон плавно скользнул к спальне, но задержался в дверях и медленно обернулся:

– Только ты это… Зверюшек не трожь! А то я и к тебе среди ночи… инкубом! – и он лукаво мигнул.