Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

Следующая гипотеза Шмидта о родстве австроазиатских языков с малайско-полинезийскими представляется гораздо более сомнительной. Большая часть многочисленных этимологии, предложенных Шмидтом, или неправдоподобны в семантическом или фонетическом отношении, или не подтверждены данными из достаточно большого количества различных языков той или другой семьи. Даже если исключить эти случаи, остается значительное число правдоподобных или по крайней мере возможных этимологии, но очень немногие из них относятся к базовой лексике. В обеих семьях языков используются приставки и инфиксы, а последний механизм, бесспорно, не очень распространен. Тем не менее конкретные черты сходства этих элементов по форме и значению, которые можно возвести к общему праязыку этих групп, крайне малочисленны. Только каузативное ра– кажется несомненным. Ввиду этого имеющиеся данные не позволяют принять австрическую гипотезу. Ее следует переработать, используя малайско-полинезийские формы, реконструированные Демпвулфом и Дайином, а также принимая во внимание тайский язык и кадаи, которые, как мы увидим, состоят в родстве с малайско-полинезийскими.

В традиционной теории считается, что тайский язык вместе с китайским образует синитскую ветвь китайско-тибетской семьи. Бенедикт выдвинула гипотезу о его родстве с группой кадаи, к которой она отнесла некоторые языки Северного Индокитая, южной части континентального Китая и диалекты ли с острова Хайнань. Далее она предположила, что эта тайско-кадайская семья родственна малайско-полинезийской (Benedict, 1942). По поводу родства тайского языка с кадаи, весьма близкого в случае диалектов ли, нет места сколько-нибудь обоснованным сомнениям. По крайней мере, надо было бы пересмотреть традиционную теорию, включив языки кадаи вместе с тайским в синитскую ветвь. Однако я считаю, что связь тайского языка с китайским и вообще с китайско-тибетскими следует полностью отбросить, а тезис Бенедикт в основном верен. Черты сходства тайского языка с китайским – явные заимствования. Они включают числительные, начиная с 3, и ряд других слов, которые, несомненно, являются результатом культурных контактов. В остальном тайский язык настолько отличается от китайского, что он должен быть по крайней мере другой независимой ветвью китайско-тибетской семьи. Тем не менее, когда сходство обнаруживается, формы всегда очень похожи на китайские – следует добавить, в целом слишком похожи. Применяя контрольный метод, предложенный выше, мы замечаем, что тайские слова, сходные с малайско-полинезийскими, имеют тенденцию появляться и в языках кадаи, в то время как слова, близкие к китайским, встречаются в них лишь изредка. Доля сходных элементов в фундаментальной лексике между тайско-кадайскими и малайско-полинезийскими языками очень велика, намного больше допустимой в результате случайного совпадения, причем это едва ли можно объяснить заимствованием, учитывая географическую отдаленность.

Я считаю, что тезис Бенедикт нужно переформулировать в том, что касается некоторых деталей группировки, когда его, как это часто бывает, вводят в заблуждение нелингвистические соображения, в данном случае – значение тайского языка как культурного. Тайский язык обнаруживает столь значительное сходство с диалектами ли, что предложенное Бенедикт деление группы кадаи на две – лаква-ли и лати-келао – требуется уточнить, включив тайский язык вместе с ли в первую подгруппу. Кроме того, язык мусульманского населения Хайнаня, что достаточно интересно, не относится к диалектам ли, на которых говорят остальные жители острова, а образует третье подразделение в составе континентальной подгруппы лати-келао.

Китайские диалекты мяо-яо называли по-разному: «мон-кхмерскими» (т. е. австроазиатскими), «китайско-тибетскими» или «независимыми». Кажется, что нет убедительных оснований, чтобы считать их чем-либо, кроме отдельной ветви китайско-тибетской семьи, не более обособленной, чем, скажем, каренские языки Бирмы. Здесь нет места, чтобы привести соответствующие данные. Язык мин-хся считали как китайско-тибетским, так и австроазиатским с китайскими наслоениями. Он также кажется китайско-тибетским. Если учесть очевидные заимствования из китайского, тем не менее оказывается, что он обнаруживает особую близость к китайскому в том, что касается фундаментальных элементов, так что его, вероятно, следует включить в синитскую ветвь.

Здесь поднимается вопрос о статусе языка нехари в Индии, который Грирсон отнес к группе мунда. Он испытал сильное влияние курку, соседнего языка из этой группы; но, если принять это во внимание, по фундаментальной лексике и морфологии этот язык не напоминает никакую из семей из этого региона. Поэтому он может быть единственным языком из независимого семейства. Для решения этого вопроса требуется дополнительный материал.

Подведем итог. Вероятно, в Юго-Восточной Азии существуют следующие семьи языков: 1) китайско-тибетская, 2) австроазиатская, 3) кадаи-малайско-полинезийская, 4) языки Андаманских островов, 5) нехари (?).

Г. Америка к северу от Мексики