Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

По контрасту с этим, терминологические различия становятся непреодолимыми, когда один и тот же термин обозначает два или более совершенно различных понятия, как например, «форма» или «выражение». Они особенно опасны, когда два различных понятия, соответствующие данному термину, могут часто совпадать на практике, но на самом деле имеют разные рамки референции, как, например, «морфема» – термин, который используется блумфилдианцами, последователями Трубецкого или глоссематиками. К сожалению, труднее всего устранить терминологические различия последнего типа, потому что они обычно отражают различные способы выражения мысли, при этом его автор считает данный термин существенной частью теоретической конструкции. Следовательно, кто бы ни захотел ознакомиться со структурными исследованиями во всем их объеме, должен привыкнуть к разным и часто конфликтующим между собой терминологическим практикам. В данном обзоре мы будем нередко использовать в качестве референциальной рамки терминологию глоссематики. Это следует понимать не как предпочтение одного из направлений структурализма, а только как признание того, что по сравнению с другими конкурирующими подходами, теоретические основы глоссематики разработаны наиболее глубоко и только очень немногие существенные проблемы ускользнули от внимания Луи Ельмслева.

Ученые, чьи взгляды не ограничены одним специфическим подходом, обычно называют три основные школы структурной лингвистики. Они обозначаются по именам выдающихся ученых, стоявших во главе, бывших вдохновителями, основателями или лидерами этих школ; либо же по географическим названиям мест их возникновения. Так, называют «Пражскую школу» во главе с Николаем Трубецким; «Йельскую (Американскую) школу» с Леонардом Блумфилдом в качестве ведущей фигуры; «Копенгагенскую школу» с Луи Ельмслевом – главным представителем глоссематики. Более грубая дихотомия ученых на европейцев и американцев используется только среди ученых, не знакомых со сложными отношениями на европейской лингвистической сцене. Хотя в точности этой картины в виде треугольника с вершинами в Праге, Йеле и Копенгагене можно усомниться, все же ее можно признать лучшей основой для классификации различных современных течений, несмотря на то, что растет и количество эклектичных направлений.

Среди лингвистов прошлого нет какой-либо одной, центральной фигуры, которую охотно признали бы все убежденные структуралисты. Однако похоже, что учение Фердинанда де Соссюра оказало прямо или косвенно влияние на большую часть представителей лингвистического структурализма. И хотя правоверные блумфилдианцы открыто отрицают это влияние⁶, нет сомнений в том, что в 30-е гг. и раньше имел место процесс перекрестного оплодотворения через Атлантику, и ни одно теоретическое направление в лингвистике не может считаться совершенно избежавшим соссюровского «заражения». Однако если главной заботой блумфилдианцев является анализ, то, по контрасту с этим, в других школах подчеркивается структурная природа языка; этот факт можно отнести на счет глубокого и постоянного влияния соссюровской мысли на европейских ученых, так что не будет большим преувеличением сказать, что современные лингвисты подчеркивают важность понятия «структура» в прямой зависимости от степени влияния, которое они испытали со стороны великого женевца.

Современные лингвисты-теоретики, признающие Ф. де Соссюра своим вождем, по всей видимости, забывают, что он был не только ученым, впервые создавшим основы структурной теории, но также и компаративистом, который впервые представил великолепные иллюстрации прикладного структурализма, когда на основе сравнительных данных он постулировал наличие индоевропейских ларингалов за несколько десятилетий до того, как Курилович отождествил некоторые из них как хеттское h. Если труд Антуана Мейе «Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков», впервые опубликованный в 1902 г. и с тех пор в основном не подвергшийся переделкам, сохраняет свое значение по сей день, то это потому, что он представляет мастерское применение принципов Ф. де Соссюра в области индоевропейской компаративистики. Обвинения в непоследовательности часто направляются в адрес «Курса общей лингвистики», и, действительно, можно видеть, как, беря за основу отдельные положения «Курса», разные ученые разрабатывают совершенно несхожие структуральные теории. Но было бы почти также несправедливо обвинять в этом Соссюра, как и считать его ответственным за различные современные ларингальные теории.

Нельзя переоценить влияния, оказанного русской лингвистической мыслью во главе с Бодуэном де Куртене и его последователями на некоторые структуралистские школы. Это влияние тесно переплелось с влиянием Соссюра в ранние годы пражского движения.