Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

Довольно любопытно, что существование первичных обществ, разграничиваемых на классовой основе, никоим образом не совместимо со сколь-нибудь значительной степенью индивидуальной мобильности в пределах классовой структуры. Основное требование устойчивости для классового общества²* состоит, по-видимому, в том, что оно должно обладать достаточной мерой внутренней организации и четко определенной, отличительной культурой. Во всех обществах первым шагом человека, стремящегося быть принятым в более высокий класс, становится усвоение внешних культурных образцов этого класса и отказ от соответствующих образцов своего класса. В Англии, которую кто-то назвал последним местом в мире, где слово «джентльмен» до сих пор означает нечто столь же конкретное, что и слово «сосиска», есть даже особые техники аккультурации лиц низкого классового происхождения к образцам высшего класса. Индивид, наживший достаточно большое состояние, чтобы претендовать на статус в высшем классе, часто не может достичь успеха в усвоении отличительных образцов высшего класса. Для этого он должен изменить даже свое языковое поведение. Вместе с тем, он может отдать своего сына в «публичную школу»³* (нечто совершенно отличное от того, что имеют в виду под этим словом американцы), из которой мальчик выйдет культурно неотличимым от других мальчиков, имеющих длинную череду предков, принадлежавших к высшему классу.

Все первичные общества независимо от того, стоят ли они особняком или функционируют как элементы более широких интеграции, обладают некоторыми общими особенностями организации. Все они подразделяют свой членский состав на разные категории, базирующиеся на возрастных и половых различиях. Все они дифференцируют определенных индивидов или определенные группы индивидов от всего остального общества на основе специализированных занятий. Все они включают в свою организацию меньшие по размеру, внутренне организованные единицы двух типов: (1) семейные группы, членство в которых устанавливается на основе биологических взаимоотношений, реальных или предполагаемых, и (2) ассоциационные группы, членство в которых устанавливается на основе конгениальности и/или общего интереса. И наконец, все общества обычно располагают как своих индивидуальных членов, так и единицы, установленные этими разнообразными системами организации, в ряды престижа, наделяя одни единицы в каждом ряду большей социальной значимостью и, следовательно, большим влиянием, чем другие. Некоторые первичные общества могут различным образом усложнять эти базисные системы организации. Так, например, большинство полинезийских групп наделяют высоким престижем детей-первенцев, независимо от их пола, и препоручают им особые социальные функции. Однако, как правило, организацию любого первичного общества можно проанализировать и описать в категориях только что перечисленных базисных структурных образцов.

В случае социальных конфигураций, включающих в себя несколько первичных обществ, структурирование становится более сложным, однако остаются в силе те же основополагающие принципы. Первичные общества сохраняют свои независимые структуры, однако поверх них накладываются новые структурные формы (patterns), ориентированные на более широкую конфигурацию. Членство в разных единицах, установленных этой всеобъемлющей организацией, накладывается на разграничения, создаваемые первичными обществами, а сами эти единицы принимают на себя интегративные функции по отношению к более широкой конфигурации в целом. Так, например, уже сам факт, что некая военная партия, секретное общество или расширенная родственная группа включает в себя индивидов из нескольких разных первичных обществ, служит сплочению этих обществ и помогает им функционировать в качестве интегральных частей более широкого целого.