Антология современной польской драматургии

ПЁТРЕК. Не получится…

ЛЮЦИНА. Что не получится?

ПЁТРЕК. Это масляная краска… Дедушка сказал, надо вытереть.

ЛЮЦИНА. Тогда вытри.

ПЁТРЕК. Мы вместе поедем? Не так, как в последний раз. Ты никого не оставишь?

ЛЮЦИНА молчит.

ПЁТРЕК. Ну, обещай.

ЛЮЦИНА. Ты сейчас что-нибудь испачкаешь.

ПЁТРЕК. Обещай.

ЛЮЦИНА. Не слышишь, что я тебе говорю?

ПЁТРЕК. Обещай.

ЛЮЦИНА. Обещаю.

ПЁТРЕК. Возьмешь меня, Войтека и… Касю. Ну…

ЛЮЦИНА. Я же обещала. Поди и вымой наконец руки.

Сцена 14

ЛЮЦИНА у печи. БАБКА ест, сидит спиной к ЛЮЦИНЕ.

БАБКА. Ну что ты все вертишься перед глазами? Сядь же наконец. Поесть спокойно нельзя… Как собака вокруг кости.

ЛЮЦИНА садится. БАБКА ест.

БАБКА. Чего ты ждешь?

ЛЮЦИНА. Я не голодная.

БАБКА. Чего ты такая серая… краше в гроб кладут. Давай ешь. Ну… Похоже, тебя сейчас вырвет… А ну-ка, погляди на меня. Посмотри мне в глаза. (Почти силой поворачивает ей голову.) Опять? (Пауза.) Сука ненасытная! Опять понесла. О чем только, корова, ты думаешь? Сколько мне этих сопляков здесь будет бегать… Сколько? Ну, скажи, сколько?

ЛЮЦИНА. Я говорила…

БАБКА. Говорила… что говорила?!

ЛЮЦИНА. Я говорила, что нельзя… Он не послушал… Он никогда не слушает.

БАБКА. Ты уже сказала кому-нибудь? Протрепалась? Отвечай.

ЛЮЦИНА. Нет.

БАБКА. Никому?

ЛЮЦИНА. Никому.

БАБКА. Помни, ни слова. Никому. Чтоб никто не заметил… Как будто ничего нет. А ну покажи. (Поднимает блузку Люцины.) Носи одежду пошире… Слышишь, что я тебе говорю? Надо затянуть бинтом. (Достает из шкафчика бинт). А ну, подойди ближе. (Начинает ее обматывать).

ЛЮЦИНА. Убери руки!

БАБКА. Ты это нарочно… хочешь, чтобы он надорвался, вкалывая на твоих выродков. Этого хочешь… И чтоб никто не узнал! Запомни. Никто. Чего расселась? А ну… Чтоб глаза мои тебя не видели.

ЛЮЦИНА уходит.

Чертова сука.

Сцена 15

ЛЮЦИНА бежит по дороге в лес. Устав, садится на освещенной солнцем укромной полянке. Слышно пение птиц. Она ложится на землю. Щекой прижимается к земле, лежит так некоторое время. Потом встает, трогает рукой живот. Скидывает с плечей бретельки, задирает блузку, разматывает бинт. Блузка опадает на живот, не стянутый бинтом. ЛЮЦИНА кладет на живот руку. Замирает. Вдруг слышится треск сломанной ветки на противоположной стороне поляны. ЛЮЦИНА, резко одернув блузку, хватает бинт. В панике прячется в густых кустах, прислушивается. Пытается обмотать бинтом живот.

Снова замирает, снова прислушивается. Затем продолжает обматываться бинтом. Закончив, одергивает блузку. Быстро уходит.

Приходский храм. Перед костелом рабочие что-то ремонтируют. Главная дверь в храм широко открыта. ЛЮЦИНА стоит у колонны. С левой стороны — исповедальня. Пустая. На подушечке лежит требник и епитрахиль. Из ризницы выходят две женщины, ставят цветы на алтарь. Они замечают ЛЮЦИНУ, смотрят в ее сторону. ЛЮЦИНА отступает к выходу и чуть не налетает на ксендза.

ЛЮЦИНА. Слава Иисусу.

КСЕНДЗ. Во веки веков. Вы исповедоваться?

ЛЮЦИНА растерялась, не знает, что сказать.

КСЕНДЗ. Через четверть часа… Вы… Я знаю. Вы живете рядом с Богоматерью… трое детей…

Девочка и два мальчика.

ЛЮЦИНА. Да.

КСЕНДЗ. Я сейчас подойду. Вы уже подписали?

ЛЮЦИНА. Что?

КСЕНДЗ. Протест против убийства нерожденных детей. Там на столике возле хоров лежит петиция. Через пятнадцать минут буду в исповедальне. (Направляется к рабочим.)