Антоний и Клеопатра

– Неправда, я люблю тебя! – крикнула Клеопатра. – Антоний, не смей думать, что я не люблю тебя! И Цезариона… Цезариона…

Она запнулась, пораженная тем, что этот Антоний может рассуждать так логично. Он взял ее руки в свои, стал гладить их.

– Все хорошо, Клеопатра. Я понимаю, – мягко сказал он, улыбаясь. В глазах его стояли слезы, губы дрожали. – Я, дурак, сделаю все, что ты хочешь. Такова судьба мужчины, влюбленного во властную женщину. Только позволь мне сделать это с ясным умом. – Слезы высохли, он засмеялся. – Я не хочу сказать, что больше не притронусь к вину! Я не могу противиться моей склонности к гедонизму, но напиваюсь я лишь во время кутежей. Я могу обойтись без вина, когда я кому-то нужен: тебе, Агенобарбу, Попликоле – и Октавии.

Клеопатра покачала головой:

– Ты удивил меня. Что ты еще заметил?

– Это мой секрет. Я послал Планка управлять Сирией, – сказал он, меняя тему. – Сосий хочет вернуться домой. Тиций с полномочиями проконсула ведет мой сирийский флот в Милет, чтобы решить проблему с Секстом Помпеем. – Он хихикнул. – Видишь, как ты всегда права, любовь моя? Мне уже нужен флот!

– А какой приказ у Тиция? – подозрительно спросила она.

– Привезти Секста ко мне сюда, в Антиохию.

– Чтобы казнить?

– Как вы, восточные монархи, любите казни! Поскольку ты очень хочешь строить корабли, – хитро сказал Антоний, – он может понадобиться мне как флотоводец. Лучших не будет.

19

– У меня есть для тебя поручение, моя дорогая, – сказал Октавиан своей сестре за обедом.

Она замерла с отбивной из барашка в руке. Тонкая восхитительная корочка жира была помазана горчицей и посыпана перцем. Своими словами он прервал ее мысли об изменениях в меню Октавиана с тех пор, как он женился на Ливии Друзилле. Изысканные, очень вкусные яства! Но у нее были основания думать, что Ливия Друзилла умеет экономить на всем – от жалованья повару до продуктов. Ливия Друзилла сама делала покупки и при этом энергично торговалась. И повар не мог ничего унести домой. Ливия Друзилла следила за ним, как ястреб.

– Поручение, Цезарь? – переспросила Октавия и осторожно откусила кусочек мяса, оставляя корочку на потом.

– Да. Как ты отнесешься к поездке в Афины, чтобы повидаться с мужем?

Лицо Октавии засияло.

– О, Цезарь, это прекрасная идея!

– Я так и думал, что ты не будешь возражать. – Он подмигнул Меценату. – У меня есть задание, с которым ты справишься лучше других.

Она нахмурилась:

– Задание? Поручение?

– Да, – торжественно произнес Октавиан.

– Что я должна сделать?

– Доставить Антонию две тысячи отборных солдат, лучших из лучших. А также семьдесят новых военных кораблей, огромный таран, три тарана поменьше, двести баллист, двести больших катапульт и двести «скорпионов».

– О боги! И я должна буду отвечать за весь этот щедрый подарок? – спросила она, сияя.

– Мне ничто не доставляет такого удовольствия, как видеть тебя счастливой. Но нет. Гай Фонтей очень хочет присоединиться к Антонию, поэтому командовать будет он, – сказал Октавиан, хрустя веточкой сельдерея. – А ты повезешь от меня письмо Антонию.

– Я уверена, он будет рад такому подарку.

– Но не так, как твоему приезду, я уверен, – сказал Октавиан, погрозив пальцем.

Его взгляд перешел с Октавии на ложе, которое Меценат делил с Агриппой, и задержался на Агриппе. «Нечасто мои планы давали сбой, но этот определенно такой сбой дал, – подумал он. – Где я ошибся?»

Всему виной холостяцкая жизнь Агриппы, что, по мнению Ливии Друзиллы, необходимо было прекратить. Если она и заметила по выражению его глаз, что нравится ему, то Октавиану сказала только, что Агриппе пора жениться. Ни о чем не подозревая, он обдумал ее слова и решил, что она, как всегда, права. Теперь, когда у Агриппы есть состояние, земля, имущество, ни один любящий отец не сможет сказать, что Агриппа охотится за приданым. Кроме того, он был очень привлекательным мужчиной. Редкая женщина от пятнадцати до пятидесяти лет не становилась игривой и кокетливой в его присутствии. А он, увы, даже не замечал этого. Никакой светской болтовни, лишь несколько вежливых фраз – таков был Агриппа. Женщины падали в обморок, а он зевал или, еще хуже, уходил.

Когда Октавиан заговорил с ним о его статусе холостяка, он сначала удивился, потом смутился.

– Ты намекаешь, что я должен жениться? – спросил он.

– Вообще-то, да. Ты самый важный человек в Риме после меня, но ты живешь как восточный отшельник. Вместо кровати – походная раскладушка, ходишь больше в доспехах, чем в тоге, даже служанки у тебя нет. Всякий раз, когда у тебя чешется, – хихикнул Октавиан, – ты прибегаешь к помощи какой-нибудь деревенской девицы, с которой у тебя не может быть длительных отношений. Я не говорю, что ты должен отказаться от деревенских девиц, ты же понимаешь, Агриппа. Я просто говорю, что ты должен жениться.

– За меня никто замуж не пойдет, – резко сказал Агриппа.

– А вот тут ты не прав! Дорогой мой Агриппа, ты симпатичный, у тебя есть деньги, высокий статус. Ты – консуляр!