Антоний и Клеопатра

Холодный и бесстрастный человек, которого многие называли ледышкой, Октавиан таил в себе мягкость и нежность, которые проявлялись всякий раз, когда он был с детьми. Во время своего пребывания в Риме он каждый день выделял пусть даже несколько минут, чтобы навестить маленькую Юлию, очаровательную девочку теперь уже шести лет. Хотя он не переживал по поводу отсутствия сыновей – это было бы не по-римски, – ему нужна была компания детей. Черта, общая у него с сестрой, в чьей детской часто появлялся дядя Цезарь, смешной, веселый, полный идей для новых игр. Теперь, глядя на своих пасынков за обедом, он снова сказал себе, как ему повезло. Ясно было, что Тиберий больше тянется к Ливии Друзилле, которая, похоже, совершенно избавилась от неприязни к первенцу. «Ах, но дорогой малыш Друз! Мы с тобой вместе», – думал Октавиан и был так счастлив, что опасался взорваться от переполнявших его чувств.

Даже сам обед стал чудом для детей, и они жадно поглощали еду, невольно давая понять, что Нерон кормил мальчиков невкусно и недосыта. Ливия Друзилла предупредила их, чтобы они не переедали, а Цезарь просил их попробовать то, попробовать это. К счастью, веки их сомкнулись раньше, чем подали сладкое. Октавиан отнес Друза, а Бургунд – Тиберия в их спальни, укутав заботливо в одеяла. Зима еще не кончилась.

– Ну и как ты себя чувствуешь сейчас, жена? – спросил Октавиан Ливию Друзиллу, когда они готовились лечь спать.

Она сжала его руку:

– Намного лучше! Мне стыдно, что я не навещала их, но я не ожидала, что ненависть Нерона к нам не передастся сыновьям. Как плохо он относился к ним! Цезарь, они же патриции! У него были все возможности превратить их в наших непримиримых врагов, и что он сделал? Он порол их так, что они возненавидели его. Он не заботился об их благополучии, морил голодом и вообще не обращал внимания. Я очень рада, что он умер и что мы сможем воспитать наших мальчиков как положено.

– Завтра мне нужно будет провести его похороны.

Она положила его руку себе на грудь:

– О, дорогой, я и забыла! Наверное, Тиберий и Друз должны пойти?

– Боюсь, что да. Я произнесу речь с ростры.

– Интересно, у Октавии есть черные тоги для детей?

Октавиан хихикнул:

– Наверняка. Во всяком случае, я послал Бургунда спросить. Если у нее нет лишней пары, он купит в портике Маргаритария.

Прижавшись к нему, она поцеловала его в щеку:

– Цезарь, наверное, с тобой удача Юлия! Кто бы мог подумать, что мальчики появятся у нас как раз в это время? Сегодня мы получили двух важных союзников в нашем деле.

На следующий день после похорон Октавиан взял мальчиков познакомиться с их двоюродными братьями и сестрами. Октавия, присутствовавшая на похоронах, была рада принять их в семью.

Почти шестнадцатилетний Гай Скрибоний Курион, на пороге официального совершеннолетия, должен был покинуть детскую и стать контуберналом. Рыжеволосый веснушчатый юноша, он хотел служить у Марка Антония, но Антоний отказал ему, зато его взял Агриппа. Антиллу, старшему из двоих сыновей Антония от Фульвии, было одиннадцать лет, он мечтал стать военным. Другому сыну, Юллу, исполнилось восемь. Это были красивые мальчики. У Антилла рыжие волосы, как у отца, а Юлл – шатен, как мать. Только в доме Октавии их могли так хорошо воспитать, ибо оба мальчика были порывистыми, смелыми, воинственными. Ласковой, но твердой рукой Октавия растила их, как она сама говорила, «членами gens humana».

Ее собственной дочери Марцелле было тринадцать лет, у нее уже начались менструации, и она обещала стать красавицей. Смуглая, как ее отец, характером она не пошла ни в отца, ни в мать – кокетливая, надменная, властная. Марцеллу стукнуло одиннадцать – еще один смуглый красивый ребенок. Он и Антилл были ровесниками, но не выносили друг друга и отчаянно дрались. Как Октавия ни старалась примирить их, ей не удавалось, поэтому каждый раз, когда дядя Цезарь находился в городе, она призывала его на помощь. Сам Октавиан считал Марцелла гораздо более приятным, ибо он был спокойнее и сообразительнее. Целлине, младшей дочери Октавии от Марцелла, исполнилось восемь. Она была золотоволосая, голубоглазая и очень хорошенькая. Они были похожи с маленькой Юлией, частой гостьей в детской Октавии, потому что Октавия и Скрибония стали добрыми подругами. У пятилетней Антонии были светлые волосы и зеленые глаза. Но, увы, она унаследовала нос и подбородок Антония, и ее нельзя было назвать красавицей. Она была гордой и надменной и считала обручение с сыном Агенобарба ниже своего достоинства. Неужели, часто жаловалась она, не нашлось никого получше? У самой младшей из всех, Тониллы, были рыжеватые волосы и янтарные глаза, хотя, к счастью, ее черты были скорее Юлиевы, чем Антониевы. Она обещала стать решительной, разумной и горячей. Юлл и Целлина были одного возраста с Тиберием, а Антонии и Друзу скоро должно было исполниться по шесть лет.