Антоний и Клеопатра

– «Восток, – писал Антоний (или Клеопатра?), – совершенно чужд римскому mos maiorum, поэтому римляне не могут его понять. Наша цивилизация – самая передовая в мире. Мы свободно выбираем магистратов, которые управляют нами. И чтобы ни один магистрат не считал себя незаменимым, срок его службы ограничен одним годом. Только в периоды серьезной внутренней опасности мы прибегаем к более длительному, диктаторскому правлению, как в данный момент, когда у нас три… простите, почтенные отцы, два триумвира наблюдают за деятельностью консулов, преторов, эдилов и квесторов, а порой и плебейских трибунов. Мы живем, руководствуясь законом, строгим и справедливым…»

На всех рядах послышалось хихиканье. Агенобарб подождал, пока шум не утих, и возобновил чтение, словно его не прерывали:

– «…и просвещенным в части наказаний. Мы не сажаем в тюрьму за любое преступление. За мелкие нарушения – штраф. За серьезные преступления, включая измену, – конфискация имущества и изгнание на определенное расстояние от Рима».

Агенобарб подробно остановился на системе наказания, классификации граждан, разделении римского правления на исполнительную и законодательную власть и на месте женщины в римском обществе.

– «Отцы, внесенные в списки, я подробно остановился на mos maiorum и на том, как римлянин понимает мир. А сейчас представьте, если можете, римского наместника с полномочиями проконсула, получившего восточную провинцию, скажем, Киликию, Сирию или Понт. Он считает, что жители провинции должны думать как римляне, и когда он отправляет правосудие или издает приказы, он думает как римлянин. Но, – взревел Агенобарб, – Восток не римский! Там другой образ мысли! Например, только в Риме, и нигде больше, бедные питаются за счет государства. На Востоке к беднякам относятся как к неудобству, позволяя умирать с голоду, если им не на что купить хлеба. Мужчин и женщин держат в заточении в отвратительных темницах, иногда за проступок, за который с римлянина возьмут только небольшой штраф. Чиновники делают что хотят, ибо не следуют законам, а когда применяют закон, то делают это избирательно, в зависимости от экономического или социального статуса обвиняемого…»

– То же самое и в Риме! – крикнул Мессала Корвин. – Марк Как из Субуры заплатит целый талант штрафов за то, что, одетый женщиной, пристает к мужчинам у храма Венеры Эруцины, а Луций Корнелий Патриций в нескольких случаях даже оправдан.

В зале раздался хохот. Агенобарб ждал, не в силах сам справиться с охватившим его весельем.

– «Казни распространены. У женщин нет ни гражданства, ни денег. Они не могут наследовать, и их доходы должны быть записаны на имя мужчины. С ними могут разводиться, но они не могут подать на развод. Официальные посты можно занять через выборы, но чаще это происходит по жеребьевке и еще чаще по праву рождения. Налоги взимают совсем по-другому, чем в Риме. Каждая провинция имеет собственную систему налогообложения».

Веки Октавиана опустились. Ясно, Антоний (или Клеопатра) сейчас остановится на мелочах. Амплитуда храпа увеличилась, Агенобарб стал читать монотонно. И вдруг он опять взревел:

– «Рим не может править Востоком! Правление должно осуществляться через царей-клиентов! Что лучше, почтенные отцы? Римский наместник, навязывающий римский закон людям, которые не понимают его, ведущий войны, которые ничего не дают местному населению, а обогащают только римлян? Или царь-клиент, который издает законы, понятные его народу, и которому вообще запрещено вести какие-либо войны? Чего Рим хочет от Востока? Это дань, и только дань. Было уже неоднократно доказано, что дань исправнее собирают цари-клиенты, чем римский наместник. Цари-клиенты знают, как собирать дань со своего народа, цари-клиенты не провоцируют восстаний».

Снова монотонное чтение. Октавиан зевнул, глаза заслезились. Он решил дать поработать голове – придумать, как можно очернить царицу Клеопатру. Он был занят этими мыслями, когда Агенобарб опять начал кричать:

– «Пытаться поставить римскую армию на гарнизонную службу на Востоке – это глупость! Солдаты перенимают местные обычаи и образ жизни, почтенные отцы! Посмотрите, что произошло с четырьмя легионами Габиния, оставленными охранять Александрию от имени ее царя Птолемея Авлета! Когда покойный Марк Кальпурний Бибул призвал их на службу в Сирии, они отказались подчиниться. Его два старших сына под защитой ликторов попытались убедить их. В результате солдаты убили их – детей римского наместника! Царица Клеопатра поступила примерно – она казнила зачинщиков и отослала все четыре легиона обратно в Сирию…»

– Давай продолжай! – презрительно крикнул Меценат. – В четырех легионах двести сорок центурионов. Как уже сказал Марк Антоний, центурионы – старшие офицеры легионов. Говорят, божественный Юлий плакал, когда погиб центурион, а не легат. А что сделала Клеопатра? Полетели десять наиболее некомпетентных голов, но оставшихся двести тридцать центурионов она не отослала в Сирию! Она держала их в Египте, чтобы они тренировали ее армию!