Антоний и Клеопатра

– Это ложь! – крикнул Попликола. – Возьми свои слова обратно, ты, надушенный сутенер!

– Порядок, – устало произнес Октавиан.

Сенаторы умолкли.

– «Некоторые территории романизированы или эллинизированы достаточно, чтобы принять прямое римское правление и гарнизонные римские войска. Это Македония, включая Грецию и береговую Фракию, Вифиния и провинция Азия. И это все. Все! Киликия никогда не считалась провинцией, как и Сирия, пока Помпей Магн не послал туда наместника. Но мы не пытались включить в число провинций такие территории, как Каппадокия и Галатия. И не должны этого делать! Когда Понтом управляли как частью Вифинии, такое правление было смехотворным. Сколько раз во время своего срока наместник Вифинии побывал в Понте? Один-два раза, если вообще был!»

«Вот! – подумал Октавиан, выпрямляясь. – Сейчас мы услышим, как Антоний будет извиняться за свои действия».

– «Я не приношу извинений за свои распоряжения на Востоке, ибо это правильные распоряжения. Я отдал некоторые из бывших римских владений под правление новых царей-клиентов и укрепил авторитет царей-клиентов, которые правили всегда. Прежде чем я сложу с себя обязанности триумвира, я закончу свою работу, отдав царям-клиентам всю Анатолию, кроме провинции Азия и Вифинии, а также всю материковую Малую Азию. Ими будут управлять способные люди, честные и преданные Риму, их сюзерену».

Агенобарб перевел дыхание и продолжил в полной тишине:

– «Египет – территория, зависимая от Рима больше, чем любое другое восточное государство. Он как двоюродный брат, слишком тесно связан с судьбой Рима, чтобы представлять для него опасность. В Египте нет постоянной армии, Египет не ведет войн. Территории, которые я отдал Египту от имени Рима, будут лучше управляться Египтом, поскольку все они раньше веками принадлежали Египту. Пока царь Птолемей Цезарь и царица Клеопатра занимаются установлением постоянного правления в этих местах, никакой дани в Рим поступать не будет. Но через какое-то время поступление дани возобновится».

– Какое утешение, – пробормотал Мессала Корвин.

Теперь заключительная часть, подумал Октавиан. К счастью, она будет короткой. Агенобарб хорошо читает, но письмо никогда не заменит личную речь, особенно такого оратора, как Антоний.

– «Все, чего на самом деле Рим хочет от Египта, – загремел Агенобарб, – это торговля и дань! Мои распоряжения увеличат и то и другое».

Он сел под приветственные крики и аплодисменты, но те три сотни сенаторов, которые покинули Антония после александрийского триумфа и «раздела мира», не кричали и не аплодировали. Антоний потерял их навсегда после заключительной части письма, которую все истинные римляне посчитали свидетельством того, что Антоний в руках Клеопатры. Не требовалось большой проницательности, чтобы понять, что остатки Анатолии и материковой Малой Азии должны перейти к этому замечательному двоюродному брату – Египту.

Октавиан поднялся, придерживая левой рукой складки тоги на левом плече, и стал искать глазами, куда падает луч солнца, проникавший в здание через небольшое отверстие в крыше. Найдя его, он встал на это место, и солнце осветило его волосы. Двигался луч – двигался и он. Никто, кроме Агриппы, не знал, что это он велел проделать в крыше отверстие.

– Какой удивительный документ, – сказал он, когда аплодисменты стихли. – Марк Антоний, этот безусловный авторитет на Востоке! Хочется сказать, уже почти восточный человек. Почему бы и нет, ведь он так любит возлежать на ложе, поглощая виноград как в жидком виде, так и в натуральном. Он любит смотреть на полуобнаженных танцовщиц и вообще предпочитает все египетское. Но повторяю, я могу быть не прав, ибо я не знаток Востока. Хм. Дайте посчитать, сколько лет прошло после Филипп, когда Антоний уехал на Восток? Около девяти. С тех пор он нанес три кратких визита в Италию, два раза заехал в Рим. И только один раз он оставался в Риме в течение какого-то времени. Это было пять лет назад, после Тарента, – конечно, вы помните, почтенные отцы! Затем он возвратился на Восток, оставив мою сестру, свою жену, на Коркире. Она была на последних месяцах беременности. Но к счастью, Гай Фонтей привез ее домой. Да, за девять лет Марк Антоний действительно стал экспертом по Востоку, должен признать это. В течение пяти лет он держал свою римскую жену дома, а свою другую жену, царицу зверей, у себя под боком, поскольку не может выносить долгой разлуки с ней. Она занимает почетное место в системе царей-клиентов Антония, ибо она, по крайней мере, продемонстрировала свою силу, свою решимость. Увы, я не могу сказать то же самое об остальных его царях-клиентах – жалком сборище. Аминта – секретаришка, Таркондимот – разбойник, Ирод – дикарь, Пифодор, зять Антония, – отвратительный грек, Клеон – бандит, Полемон – подхалим, Архелай Сисен – сын его любовницы. О, я мог бы продолжать и дальше!

– Хватит, Октавиан! – крикнул Попликола.