Антоний и Клеопатра

Его аргументы были неопровержимы. Канидий, Попликола, Сосий и Лурий затихли. Клеопатра сидела, опустив глаза и не ощущая никакого триумфа. Внезапно она поняла, что двигало этими дураками: они не могли смириться с тем, что она женщина. Все это не потому, что она иностранка и что деньги принадлежат ей, – вся их ненависть была направлена против женщины. Римлянам не нравились женщины, поэтому они оставляли их дома, даже если не были заняты ничем особенно важным, просто уезжали на свои виллы! Наконец-то она разгадала загадку.

– Я не знала, что во всем виноват мой пол, – сказала она Антонию, после того как его легаты ушли, недовольно ворча, но понимая, что он прав. – Почему я была такой слепой?

– Потому что твоя жизнь не давала тебе прозреть.

Наступило молчание. Клеопатра чувствовала в Антонии перемену, словно ожесточенность долгого спора между нею и его четырьмя оставшимися друзьями дошла до его сознания и частично вернула ему энергию.

– Я больше не хочу обсуждать мой план с Канидием и другими, – сказала она. – Но я хотела бы поделиться с тобой. Ты выслушаешь меня?

– С удовольствием, любовь моя. С удовольствием.

– Я знаю, что здесь мы победить не можем, – оживленно начала она, словно это ее не волновало. – И еще я поняла, что пехота бесполезна. Твои римские войска верны тебе, как всегда, и среди них не было дезертиров. Поэтому их нужно по возможности сберечь. Я хочу уйти из Амбракии и быстро добраться до Египта. И есть только один способ сделать это. Наш флот должен дать сражение. Сражением должен командовать ты лично, с борта «Антонии». Ты и твои друзья проработаете все детали, потому что я в морском деле ничего не понимаю. Я только хочу погрузить на мои транспорты как можно больше твоих римских солдат, а остальных ты посадишь на свои самые быстроходные галеры. Пусть тебя не волнуют квинквиремы. Они такие медленные, что их захватят.

Он внимательно слушал, пристально глядя на нее.

– Продолжай.

– Это наш секрет, Марк, любовь моя. Ты не скажешь об этом даже Канидию, которому поручишь на суше командовать оставшейся пехотой. Командовать флотом назначь Попликолу, Сосия и Лурия. Это их займет. Пока они уверены, что мы там, они не почувствуют подвоха. Я буду на борту «Цезариона», достаточно далеко позади линий, чтобы видеть, где образуется брешь. И как только такая брешь появится, мы с твоим войском быстро уплывем в Египет! Тебе нужно держать баркас около «Антонии». Когда ты увидишь, что я уплываю, ты последуешь за мной. Быстро догонишь меня и перейдешь на борт «Цезариона».

– Я буду выглядеть дезертиром, – хмурясь, сказал Антоний.

– Нет, если все будут знать, что ты действовал так, чтобы спасти легионы.

– Я хочу улучшить твой план, любимая. У меня в Киренаике есть флот и четыре хороших легиона с Пинарием Скарпом. Дай мне один корабль, и я поплыву в Паретоний, чтобы забрать Пинария и моих людей. Мы снова увидимся в Александрии.

– Паретоний? Это в Ливии, а не в Киренаике.

– Поэтому я пошлю сейчас корабль в Киренаику. Я прикажу Пинарию немедленно идти в Паретоний.

– Если мы не сумеем спасти все твои одиннадцать легионов здесь, у нас есть еще четыре, – с удовлетворением произнесла Клеопатра. – Пусть будет так, Марк. Тот корабль будет ждать рядом с «Цезарионом». Но прежде чем ты перейдешь на него, ты попрощаешься со мной на «Цезарионе», хорошо?

– Это нетрудно, – сказал он, смеясь, и поцеловал ее.

Секрет раскрылся, когда в сентябрьские календы солдаты были погружены – набиты, как сельди в бочке, – на транспорты Клеопатры и другие быстроходные корабли. Перед этим было замечено свидетельство того, что подготовка ведется не только к морскому бою: на всех кораблях, кроме массивных «пятерок», приготовили паруса, кроме того, туда погрузили большой запас воды и провизии. Канидий, Попликола, Сосий, Лурий и остальные легаты заподозрили, что сразу же после боя они поплывут в Египет. Их подозрения усилились, когда все ненужные корабли были вытащены на берег и сожжены подальше от Амбракии, чтобы дым рассеялся, прежде чем Октавиан сможет увидеть его. Никто не думал, что само сражение – лишь для отвода глаз, что никакого боя не будет. Гордые римляне Попликола, Сосий и Лурий не смогли бы смириться с этим. Канидий, разглядевший истину сквозь дымовую завесу, ничего не сказал своим товарищам, только подумал, сколько легионеров не успеют погрузиться на транспорты к тому моменту, как Октавиан поймет, что происходит.

26

В конце лета ветер на Адриатике был более предсказуем, чем в любое другое время года. Утром он дул с запада, а ближе к полудню менял направление на северо-западное, и чем севернее он поворачивал, тем больше набирал силу.

Октавиан и Агриппа внимательно следили за подготовкой к сражению, хотя ни один разведчик не сообщил им о парусах и запасах воды и провизии на борту каждого транспорта Антония и Клеопатры. Если бы они знали об этом, то приняли бы меры, чтобы перекрыть противнику пути к отступлению. А так они посчитали, что Антоний устал сидеть тихо и решил поставить все на поражение Агриппы на море.