Антоний и Клеопатра

– Стратегия Антония проста, – сказал Агриппа Октавиану в их палатке. – Он должен повернуть мою линию кораблей на самом северном конце и гнать их на юг, то есть прочь от твоего лагеря на суше и моей базы в гавани Комарос. Его пехота нападет на твой лагерь и на мою базу с хорошим шансом на победу. Моя стратегия тоже проста. Мне нужно не дать повернуть мою линию с подветренной стороны. Кому первому удастся повернуть, тот и победит.

– Тогда ветер скорее на твоей стороне, – заметил Октавиан, очень довольный.

– Да. Размер тоже на моей стороне, Цезарь. Эти чудовищные «пятерки» Антония слишком неповоротливые. Он – гигант Антей, а мы – Геркулес, карлик по сравнению с ним, – с усмешкой сказал Агриппа. – Но он, кажется, забыл, что Геркулес оторвал Антея от матери-земли. Ну что ж, в сражении на воде Антей попросту не сможет черпать силу из земли.

– Найди мне флотилию, которой я смогу командовать на южном конце твоей линии, – велел Октавиан. – Я отказываюсь пережидать это сражение на суше, не хочу, чтобы все называли меня трусом. Но если я буду достаточно далеко от главного удара, то не смогу помешать твоей тактике даже самой невинной ошибкой. Сколько легионеров ты планируешь использовать, Агриппа? Если Антоний победит, он ведь нападет на наш лагерь и порт?

– Тридцать пять тысяч. На каждом корабле есть harpax, чтобы тянуть этих слонов, и множество лестниц с крюками. Наше преимущество в том, что у нас экипажи хорошо обучены, а Антоний не побеспокоился об этом. Но, Цезарь, бесполезно сидеть на южном конце нашей линии. Лучше тебе быть на моей либурне моим заместителем. Я надеюсь, ты не будешь отменять мои приказы.

– Спасибо за доверие! Когда это произойдет?

– Завтра, судя по всем признакам. Мы будем готовы.

Во второй день сентября Марк Антоний вышел в Амбракийский залив с шестью эскадрами, взяв под начало самую северную. Его правое, северное, крыло состояло из трех эскадр, в каждой эскадре пятьдесят пять массивных «пятерок». Попликола был его заместителем. Агриппа расположился на веслах дальше от берега, чем ожидал Антоний, а это означало, что придется грести дольше, чем он рассчитывал. Поздним утром он подошел на нужное расстояние и остановился, дав отдохнуть гребцам. Только к полудню, когда ветер подул с севера, стало возможно начать бой. Клеопатра и ее транспорты воспользовались преимуществом большого расстояния и подошли к выходу из залива, словно они были в резерве. Она надеялась, что, находясь так далеко от них, Агриппа не догадается, что на ее кораблях находится войско.

Ветер стал меняться. Противники отчаянно гребли на север, галеры на северном конце обеих сторон выстроились в линию, в результате между «пятерками» Антония интервалы были больше, чем между либурнами Агриппы.

Состязаться было трудно. Ни одной стороне не удавалось повернуть другую сторону под ветер. Вместо этого две крайние эскадры оказались заблокированными.

«Антония» и флагман Агриппы «Божественный Юлий» первыми вступили в бой, и буквально через несколько минут шесть проворных маленьких либурн зацепили «Антонию» и притянули к себе. Через какое-то время Антоний увидел, что десять из его галер в опасности: к ним тоже «прицепились» либурны. Некоторые корабли горели; не имело смысла таранить и топить их, если все сделает огонь. Солдаты с шести либурн устремились на палубу «Антонии», и Антоний решил покинуть корабль. Он видел, что Клеопатра и ее транспорты вырвались из бухты и под парусами двинулись на юг, подгоняемые северо-западным ветром. Антоний прыгнул в баркас и помчался за ними, лавируя между либурнами.

Никто на борту «Божественного Юлия» не заметил это суденышко. Антоний был уже на расстоянии полумили, когда «Антония» сдалась. Луций Геллий Попликола и другие две эскадры Антония сдались без боя, а Марк Лурий, командующий центром, повернул свои корабли и пошел обратно в бухту. Левый фланг под командованием Гая Сосия последовал примеру Лурия.

Это был разгром, посмешище, а не битва. Из более чем семисот кораблей на море столкнулись менее двадцати.

Собственно, это было невероятно до такой степени, что Агриппа и Октавиан пришли к убеждению, что этот странный исход не более чем трюк и что утром Антоний выберет другую тактику. Поэтому всю ту ночь флот Агриппы провел в открытом море, упустив возможность догнать Клеопатру и сорок тысяч римских солдат.

Поскольку на следующий день никакого хитроумного маневра предпринято не было, Агриппа отплыл обратно в Комарос, и они с Октавианом пошли посмотреть на пленных.

От Попликолы они узнали шокирующую правду: Антоний дезертировал и последовал за убегающей Клеопатрой.

– Во всем виновата та женщина! – кричал Попликола. – Антоний и не думал драться! Как только с «Антонией» было покончено, он перепрыгнул через борт и погнался за Клеопатрой.

– Невероятно! – воскликнул Октавиан.

– Говорю тебе, я видел это сам! И, увидев, подумал: зачем подвергать опасности своих солдат и экипажи? Мне казалось, что честнее будет сдаться. Я надеюсь, ты оценишь мое здравомыслие.