Антоний и Клеопатра

Как долго Антоний сидел на своем гарцующем коне, он не знал, но когда его ум достаточно прояснился, он посмотрел по сторонам, ища взглядом своих легатов, – но они уже ушли. Исчезли. И он не знал куда. Резким движением, словно марионетка, он повернул седую голову и галопом помчался в Александрию. Слезы заливали его лицо и слетали, как капли дождя от порыва ветра.

– Клеопатра, Клеопатра! – крикнул он, как только вошел во дворец и бросил шлем, со звоном скатившийся по лестнице. – Клеопатра!

Появился Аполлодор, за ним Сосиген и, наконец, Каэм. Но Клеопатры не было.

– Где она? Где моя жена? – кричал он.

– Что случилось? – спросил Аполлодор, съежившись.

– Моя армия дезертировала, а это значит, что и флот мой тоже не будет драться, – резко ответил он. – Где царица?

– В своей гробнице, – ответил Аполлодор.

Вот! Он побледнел, покачнулся.

– Умерла?

– Да. Она не думала, что увидит тебя живым.

– И не увидела бы, если бы моя армия сражалась. – Он пожал плечами, развязал тесемки палудамента, и тот упал на пол ярким красным пятном. – Да какая разница.

Он развязал ремни кирасы – она упала на мрамор, звякнув, – выхватил меч из ножен, меч аристократа с эфесом из слоновой кости в форме орла.

– Помоги мне снять безрукавку, – приказал он Аполлодору. – Ну же, я не прошу тебя проткнуть меня мечом! Просто раздень меня до туники.

Но это Каэм вышел вперед, снял с него кожаную одежду и птериги. Три старика стояли в оцепенении, глядя, как Антоний направил острие своего меча на диафрагму, нащупывая пальцами левой руки нижнее ребро грудной клетки. Нащупав, он обеими руками схватил рукоять, шумно втянул в себя воздух и со всей силой пронзил себя. Только тогда, когда он стал опускаться на пол, ловя ртом воздух, моргая, хмурый не от боли, а от гнева, трое стариков подбежали, чтобы помочь ему.

– Cacat! – воскликнул он, оскалив зубы. – Я ударил мимо сердца. Оно должно быть там…

– Что мы можем сделать? – спросил Сосиген, плача.

– Во-первых, перестань реветь. Меч в моей печенке или в легких, поэтому через какое-то время я все-таки умру. – Он застонал. – Cacat, больно! Так мне и надо… Царица… Отнесите меня к ней.

– Оставайся здесь до конца, Марк Антоний, – попросил его Каэм.

– Нет, я хочу умереть, глядя на нее. Отнесите меня к ней.

Два бальзамировщика поднялись в корзине со своими инструментами и встали на уступ у отверстия, ожидая, пока другие два жреца-бальзамировщика уложат Антония в корзину, дно которой застилали белые простыни. Затем они подняли корзину лебедкой. У отверстия они поставили корзину на рельсы, и она скатилась в гробницу, где первые два жреца приняли ее.

Клеопатра стояла, ожидая увидеть безжизненное тело Антония, красивого в смерти, без зияющих кровавых ран.

– Клеопатра! – ахнул он. – Они сказали, что ты мертва.

– Любовь моя, любовь моя! Ты еще жив!

– Так это шутка? – спросил он, пытаясь засмеяться сквозь кашель. – Cacat! Я чувствую кровь на груди.

– Положите его на мою кровать, – приказала она жрецам и ходила вокруг, мешая им, пока они не уложили его так, как она хотела.

На алой тунике кровь была не так заметна, как на белых простынях, на которых он лежал. Но за свои тридцать девять лет Клеопатра видела много крови и не пришла в ужас. До тех пор, пока жрецы-врачи не сняли с него тунику, чтобы туже перевязать рану и остановить кровотечение. Увидев его великолепное тело с длинным тонким разрезом под ребрами, она усилием воли стиснула зубы, чтобы сдержать крик, первый взрыв горя. Антоний умирал… Что ж, она ожидала этого. Но не ожидала, что будет смотреть, как он умирает. Боль в его глазах, спазм, внезапно согнувший его дугой, когда жрецы стали бинтовать его. Его рука сдавила ее пальцы так, что она подумала: сейчас он их сломает. Но она знала, что это прикосновение дает ему силы, поэтому стерпела.

Когда его положили как можно удобнее, Клеопатра подвинула кресло к кровати, села и тихо и ласково заговорила с ним, а он не отводил взгляда от ее лица. Время шло час за часом, помогая ему пересечь реку, как сказал он, в душе оставаясь римлянином.

– Мы действительно будем вместе гулять в царстве мертвых?

– Теперь уже очень скоро, любовь моя.

– Как я найду тебя?

– Это я найду тебя. Просто сядь где-нибудь в красивом месте и жди.

– Лучшая судьба, чем вечный сон.

– О да. Мы будем вместе.

– Цезарь тоже бог. Я должен буду делить тебя с ним?

– Нет. Цезарь принадлежит к римским богам. Нас там не будет.

Прошло много времени, прежде чем он собрался с силами и смог рассказать ей, что случилось на ипподроме.

– Мои воины дезертировали, Клеопатра. Все до единого.

– Значит, сражения не было.

– Нет, я сам себя заколол.

– Лучше умереть от своего меча, чем от меча Октавиана.

– Я тоже так думаю. Да, но это утомительно. Медленно, слишком медленно.

– Скоро все будет кончено, любимый. Я говорила, как сильно я люблю тебя?

– Да, и теперь я верю тебе.