Антропный принцип

Чудак с патологическим лицом,
Нелепо вытянутым, одутловатым,
В автобус вполз и присоединился
К экскурсии.
Он явно мне кого-то
Напоминал. Судите сами.
Начнем с волос.
Черны, и жидки, и нечисты,
Они почти до плеч спадали; шея
Была короткой, и на ней наверчен
Какой-то шарф. И в цвет волос пальто
Вмещало мешковатую фигуру.
Очки-хамелеоны,
которые от солнца
Бывают ослепительно-черны,
В автобусных потьмах его глаза
И не скрывали, и не обнажали,
Зато ухмылка обнажала зубы
В венце несвежих, с желтизной, клыков.

Два дня за ним я наблюдал. Я видел,

Как в церкви плохо сделалось ему
(Он резко реагировал на ладан);
Как суп он по тарелкам разливал
(Вегетарианцем будучи,
он мясо из кастрюли
Подкладывал другим, а сам смотрел,
Облизывая сохнущие губы,
Как мы едим – так алкоголик,
Подшитый, как газета, и такой же серо-желтый,
Следит за тем, как пьют товарищи его).
Я стороной узнал,
Он пережил клиническую смерть.
(Вот сочетание, что вызывает образ
Клинка, входящего в грудную клетку
По рукоять).
Когда чудак обмолвился, что он
Работает в театре, я подумал:
Да кем он мнит себя?
Мельмотом, демоном, вампиром?
Ну, если демон, то из самых мелких,
Ничтожных и бездарных, вроде тех,
Которых объегоривал Балда,
Кто вьется в снеговом столбе
И тянет лапки к неопрятным ведьмам.
Я присмотрелся к тени – тень была.
Он сам был тень, и только.
Тень упырька. Хотелось крикнуть:
«Кто кинул тень свою?»
Но он не понял бы меня,
А тот, от тени отказавшийся, – я знаю, тот бы не услышал.

«Представим такого профи…»

Представим такого профи —
Разведчик перед войной
Потягивает свой кофе,
Маленький, но двойной,

Играет с соседом в шашки,

Одерживает над ним
Победу – и вновь по чашке
С дном – маленьким, но двойным.

Допустим, он ждет агента,

Чудака в полосатых носках.
Стучит новостная лента
В тяжелых, как гири, висках.

И ведет политика Сталина

К катастрофе и пустоте.
И он видит, что явка провалена,
И носки на агенте не те.

Расставаться будет непросто

И с ним, и с его женой.
Но у них перспективы роста
Нет – ни маленькой, ни двойной.

И скажите, зачем радист вам?

Молчанье станет связным.
День заканчивается убийством,
Тоже маленьким, но двойным.

Он исчезнет на дне колодца

Жизни, маленькой и двойной,
И потом уже не найдется
Той ли, этой ли стороной.

Ни к чему его не ревную

И при случае не бодну.
Даже маленькую, но двойную
Я не прожил бы. Мне б одну,

Точно черточка в апострофе,

Жребий, участь, доля, стезя, —
И довольно. И чашку кофе.
Жаль, что кофе почти нельзя.

Примадонна