Антропный принцип

Смерть привлекает меня как сюжет;
Только меняешь завязку.
В эти-то воды однажды вошед,
Ими я сыт под завязку.

Новый дается глоток тяжело,
Пусть и с намереньем скользким.
Сколько «ты жил», «ты жила», «ты жило»
Скажешь, а главное – скольким?

Лучше, ей-богу, совсем замолчать,
Чем разоряться, что все там…
Лучше печать на устах, чем печать,
Выполненная офсетом.

Там, под водой, где лучи не палят,
Легкие сменишь на жабры.
И замечаешь – уже веселят
Всяких кадавров макабры.

Помню такого, он был молодой,
Жизни не вынес ненастной.
А торговать примерялся водой,
Правда, другой – ананасной.

Я ж наблюдаю вокруг торжество
То красоты, то морали.
Стихотворенье не стоит того,
Чтобы друзья умирали.

«Я слово написал и зачеркнул…»

Я слово написал и зачеркнул,
Как бы ладонью воду зачерпнул,
А пить не стал, отправил дальше литься.
Но слово не журчало под кустом,
Ворочалось, ворчало под крестом —
Бывают же у слов такие лица!

Так умершему хочется домой,
И вот он, как сравнение, хромой
Обратно ковыляет ковылями.
Но на ступенях не растет ковыль,
И плакальщица спросит: «Это вы ль?» —
Закусывая ломтиком салями.

Здесь все уже иным обретено,
И слово на уход обречено
И скрыто, как метафора, под дерном.
Вот так Полоний обретал судьбу
И кое-как дошучивал в гробу:
Кто был коверным, станет подковерным.

Зачеркнутый опасен, как рожон.
Со всех сторон словами окружен,
Урон пытаюсь выставить уловом,
Цепляюсь что есть сил за острия
И наконец-то понимаю: я
Уже написан и зачеркнут, словом.

«Права на вожденье? Скорей, наважденье…»

Права на вожденье? Скорей, наважденье
Находит, да так, точно кто-то позвал.
Слова-то какие: развал и схожденье,
Развал и схожденье, и снова развал.
Два месяца жить на краю детектива,
Качаться, как ива, на этом краю,
Следить между строк криминального чтива
Ментовскую сводку и участь свою, —
Вот счастье, вот право, как Пушкин говаривал,
Слегка осекаясь на желчном смешке,
И то не тогда, когда жженку заваривал,
А скромно склонялся над щами в горшке.
Когда ты клокочешь слюною обильной,
Когда петушишься почти на ноже,
От вулканизации автомобильной
С ума не сойдешь, потому что уже
И так существуешь, как лес на вулкане,
И только тогда обретаешь покой,
Когда под рукой расползаются ткани,
И слава дурная, и лава рекой.
Живи, точно в клипе, да только едва ли ты
Поймешь и оценишь гостей по бокам,
И свадьба чужая, и скатерти залиты
Каким-то рассолом, но липнут к рукам.
Не ливнем секло, не из мрамора высекло,
Но горло сжимало, покуда могло.
Сухое отмокло, и мокрое высохло —
И жить уже нечем, когда отлегло.