Антропология детства. Прошлое о современности

Детское мышление, как и «первобытное», оперирует иными понятиями, существенно отличающимися от абстрактных понятий, к которым прибегает вербально-логическое мышление взрослого образованного европейца. Предпонятия ребёнка — это скорее некий сгусток общего впечатления от предмета или явления: какой он издаёт звук, кажется ли он добрым, злым или хмурым, что именно с ним связано из личного опыта (как у Люсьены, послеобеденное время может настать только, если пообедать и поспать — это не время суток, а порядок событий), а может быть и что-то другое. Например, ребёнок — известный приверженец конкретных истин, он может уточнить и подправить услышанное от взрослых слово, переделав «снегопад» в «с-неба-пад», или ввести своё понятие — зачем ему непонятное новое слово «монеты», когда можно сказать «круглые деньги».

— Я буду доктор, а ты пусть больная. Что у вас болит?

— Глаза.

— С вашими глазами случилось воспаление лёгких.

К. Чуковский «От двух до пяти»

Своего рода «предпонятия» можно увидеть и в архаичном мышлении. Об иных понятиях, которыми оперирует не европейское мышление, сказано очень много, начиная с монографии Ф. Боаса «Ум первобытного человека» (первое издание 1911) (Боас 1926). Ф. Боас был первым, кто показал, что за поливалентными классификациями в языках индейцев и излишней, с нашей точки зрения, детализацией, стоит не аморфность мышления и не «дикость», а иной принцип образования понятий. Позже К. Леви-Стросс, включившись в дискуссию об архаичном мышлении, показал, что множество терминов в «примитивных» языках и отсутствие привычных абстрактных понятий отражает не «ленивый» ум, а как раз попытку по-своему классифицировать мир, это — «свидетельство жажды объективного познания, и никак не ограниченность» (Леви-Стросс 1994: 114). Термины мифологического мышления «расположены на полпути между образами и [абстрактными — М.Т.] понятиями» (Леви-Стросс 1994: 126).

Сиюминутные преходящие обстоятельства фиксируются в понятийном аппарате языка. Примеры, ставшие классическими: двадцать наименований снега у эскимосов, множество наименований тюленя, отражающих пол, возраст и то, что он делает, «тюлень, греющийся на солнце», «тюлень на плавающей льдине» (Боас 1926: 81). Такие понятия могут обобщать предметы, их свойства, их смысл и значение для людей данного племени, они также могут группировать и классифицировать явления и вещи, флору и фауну, не придерживаясь единых классообразующих признаков. В силу этого Леви-Стросс говорит о поливалентной природе логик мифологического мышления, которые одновременно прибегают к разным по типу связям и свободно ими оперируют (Леви-Стросс 1994: 162).

Слово — мысль — слово

Создание понятийного аппарата языка, который становится основой вербально-логического мышления человека (как это доказал ещё Л. С. Выготский) — это прежде всего «выражение интересов» людей (Леви-Стросс 1994: 114). В разных культурах слова языка — понятия — отражают различные кванты социального опыта. В одних они могут обобщать категории предметов (ель, сосна, берёза — это деревья; хлеб, сыр, картошка — это еда; мышь, слон, дельфин, человек — млекопитающие). В других — обобщать и «подводить под одно понятие» не сами предметы, а их свойства или отражать какие-то важные отношения между ними.