Анжелика Балабанова pro & contra известных личностей

Война перепутала все позиции социал-демократов, разделив их на «оборонцев», «интернационалистов», «пораженцев» и «центристов». Идеологом «оборонцев» стал Плеханов. Большевики по главе с Лениным выступили за поражение своего правительства и превращение империалистической войны в гражданскую. Италия целых полгода держала нейтралитет, и все надеялись, что обойдётся. Но… Передовая статья в газете «Аванти!» призвала народ присоединиться к интервенции. Более того, в статье утверждалось, что это – позиция Социалистической партии.

Исполнительный комитет созвал чрезвычайное заседание. Анжелика чуть ли не силой потащила туда и Муссолини.

– Зачем вы это сделали? – спросила она по дороге.

– А чтобы правительство перестало колебаться! – гордо заявил он. – Сейчас и партия, и депутаты будут вынуждены одобрить мою инициативу. – Им некуда деваться! Мой час настал! Хватит отсиживаться в окопах!

– Человек, говорящий так, не может быть членом Социалистической партии, – тихо сказала Анжелика, понимая, что это конец. – Он должен быть на фронте или сидеть в сумасшедшем доме.

Из партии Муссолини был исключён. С редакторов снят. Италия вошла в войну.

Лишь много позже Балабанова узнала, что в тот день в кармане у Бенито лежал чек на пятнадцать тысяч швейцарских франков. Его передовая статья – это заказ промышленников, заинтересованных в войне. Потом у Муссолини будет много подобных чеков в кармане…

Для революционеров любых национальностей и взглядов война, охватившая две трети государств, оказалась трагедией, наверное, даже большей, чем для тех, кто сидел в окопах. Она заставила их пересмотреть всю свою жизнь и решить: с кем ты, кто теперь твой враг, которого ты будешь ненавидеть до конца жизни. Вчерашние братья по крови стали кровными врагами.

На собрании русских социал-демократов в Лозанне Георгий Плеханов потряс Анжелику и всех присутствующих своей фразой:

– Что касается меня, если бы я не был стар и болен, то пошел бы в армию. Мне доставило бы огромное удовольствие поднять на штык ваших немецких товарищей!

Это был последний бенефис «отца русского марксизма» и закат всей эпохи II Интернационала.

Георгий Плеханов ещё приедет в Россию. Это случится на несколько дней раньше, чем знаменитый «пломбир-вагон» привезёт в Петроград Ленина и его товарищей. На Финляндском вокзале Георгия Валентиновича будет встречать немногочисленная толпа.

Выйдет вперёд семилетний мальчик, – он, когда вырастет, станет ректором Литинститута имени Горького – протянет первому русскому марксисту маленький букетик цветов. И всё, никакого броневика.

Балабановой среди встречающих не будет. Ленин попросит её остаться в Швеции, где она возглавит информационное бюро, закладывая основы для будущих дипломатических отношений между двумя странами. Больше года она прожила в этой стране, рассказывала о революции в России, готовила статьи на разных языках и рассылала их в газеты всего мира.

Ленин писал ей:

«Дорогой товарищ! Работа, которой вы занимаетесь, представляет собой чрезвычайную важность, и я прошу вас продолжать её. Мы рассчитываем на вас как на человека, оказывающего нам самую действенную поддержку. Не думайте о средствах. Тратьте миллионы, десятки миллионов, если необходимо. В нашем распоряжении много денег. Из ваших писем я понял, что некоторые курьеры не доставляют наши газеты вовремя. Пожалуйста, сообщите мне их имена. Эти саботажники будут расстреляны».

Балабанова не стала жаловаться и называть Ленину имена курьеров. Через неё большевики не раз пытались передавать деньги для создания коммунистических партий и газет в разных странах. Она отказывалась, категорически не желая этим заниматься. Денежные потоки шли через других людей.

Анжелика появится в России лишь тогда, когда Владимир Ильич позовёт её. Это случится в сентябре 1918-го, раны от выстрелов Каплан у вождя начнут уже заживать.

Глава 6 «Никто не сможет заменить вас»

СКРЫТЬ свои мысли легко – вы кладёте их в дальний ящик памяти и благополучно там забываете. Скрыть свои чувства сложнее, поскольку ими обычно делятся с кем-то, и забывать придётся уже обеим сторонам. А скрыть свои поступки, особенно если ты занимаешь важный пост, одному не под силу. Будешь полжизни собирать доказательства, что ты – это вовсе не ты, что тебя там вообще не было, и даже дороги туда не знаешь.

Доказать недоказуемое – можно. Но потом твою жизнь всё равно историки и писатели распишут по-своему, как им выгодно, как прикажут. Найдут и бытовой мусор, и станут копаться в постельном белье не хуже проводников железной дороги, когда поезд к конечной станции подходит. А то ещё и домой к тебе залезут, в шифоньере скелет найдут: «Ага! Это ли не искомое доказательство порочных связей, это ли не любовник, с прошлого столетия закрытый и забытый?»