Анжелика Балабанова pro & contra известных личностей

– Но я хотела уехать лишь на короткое время, – уверила его Анжелика. – И даю вам слово, что не буду выступать ни на каких митингах. Если я не буду заниматься никакой политической работой, у властей не будет предлога для ареста. Через две недели я вернусь.

Он покачал головой. Видно было, как он недоволен.

– Обдумайте это. Уверен, что вы столкнетесь с трудностями. Ваше имя известно во всем мире. Будут неприятности. Вряд ли это нужно сейчас нашей партии…

Ленин оказался прав. Она не вернулась через две недели. Швейцария впустила её только после обмена на тех своих граждан, которых революция застала в России. И трудности начались сразу же, как только она пересекла границу. Проводник принёс местные газеты. На первых полосах её портреты и крупные буквы заголовков – «Известная революционерка Анжелика Балабанова везёт из России миллионы, чтобы устроить в Швейцарии революцию!».

В Берне ей невозможно было выйти из посольства. У здания постоянно дежурили десятки нищих, женщины с детьми, странные личности, выдающие себя за революционеров, и переодетые шпики. Все пытались сунуть ей в руки какие-то просьбы, провокационные листовки, пригласительные билеты.

Европа стояла на пороге революционных переворотов. Беспорядки в Германии напугали маленькую Швейцарию так, что паника понеслись по стране лесным пожаром. Население вышло на улицы, сотни людей окружили посольство РСФСР, скандируя:

– Вон большевиков из страны! Долой коммунистических агентов! Вон!

Уезжали все дипломаты из Швейцарии в день, когда в Компьене заключалось перемирие. Полиция сдерживала народ, пока дипмиссия грузила чемоданы в автомобили. А потом из здания вышла Анжелика, и толпа взревела:

– Отдайте её нам! Это Балабанова! Она во всём виновата!

Как провидец Ленин убеждал её, что это опасно! Как просил не ехать в Европу! А она сейчас взяла да шагнула вперёд, в эту беснующуюся толпу.

– Да, я Анжелика Балабанова, – заявила громко. – Чего вы хотите?

Вроде вполне безобидный вопрос, а озверевшие люди мгновенно прорвали оцепление. И не было бы уже больше ни женщины с такой удивительной судьбой, ни нашей книги. Но Балабановой и в этот раз повезло. Потеряла сознание и ничего не помнила потом. Сильно избитая, очнулась уже в поезде, который вёз домой всё швейцарское полпредство и… российское представительство в Германии – их тоже выдворили как большевистских агентов. Эх, не послушала вождя, наделала нам делов.

Судьба оставшихся в Берлине её друзей, Карла Либкнехта и Розы Люксембург, окажется намного трагичнее. В январе их до смерти забьёт пьяная солдатня. Изувеченное тело Розы эти нелюди бросят в реку, а из её туфли станут пиво пить…

В Москве прибывшую делегацию разместили по экспроприированным богатым усадьбам. Дом, в который привезли Балабанову, оказался одним из самых роскошных. Она смогла подняться на второй этаж самостоятельно, но как только вошла в зал, в глазах помутнело. Что-то едва знакомое полезло из памяти, что-то очень беспокойное и унылое. Какая-то дурнота и холод. Загаженная мраморная лестница, гипсовые скульптуры «под Микеланджело», ангелочки над потолочной лепниной, розовые сервизы с цветочками, – такие любила её строгая мамахен, детям брать такие тарелки она запрещала. Здесь даже пахло, как в том, черниговском доме.

Она чуть не упала в обморок, когда в спальне увидела большой семейный портрет хозяев этого неприветного дома. С фотографии на неё смотрел родной брат. Тот самый, который посылал ей в Брюссель ежемесячное вспомоществование взамен на отказ от наследственной доли. Лет десять назад кто-то писал ей, что брат удачно женился на богатой москвичке. Почему хозяев этого дома больше нет и где они, она догадалась сразу. Нет, ни минуты она здесь не останется!

Анжелика спустилась вниз и на извозчике доехала до гостиницы «Националь», номера которой в то время резервировались для членов правительства. По её мандату за подписью Чичерина нашлась вполне приличная комната. Удалось ещё и поужинать в вегетарианской столовой со странным названием «Я никого не ем».

Про судьбу брата она старалась не думать в тот вечер. А назавтра – тем более. Потому что весь следующий день она проведёт в канцелярии Наркоминдела и выйдет оттуда лишь поздно ночью. В городе не горел ни один фонарь, и сменившийся часовой у наркомата предложил проводить Анжелику до гостиницы. Пока шли, он всё рассказывал, что творилось после революции на его родине.

– Я сам родом-то с Украины, с Чернигова. Ещё война не закончилась, а город дезертиры захватили. Вот где был террор-то! Во все дома врывались. Там жила одна семья богатеев местных – так всех убили, пока грабили. Мужчин постреляли, а старуху и малолеток шашками порубали. Я помню, товарищ, что у них была такая же фамилия, как и у вас, – Балабановы…