Анжелика Балабанова pro & contra известных личностей

Интересно, что представителей новой власти на Украине Владимир Ильич выбирал явно не с потолка. Трое его посланцев – Подвойский, Антонов-Овсеенко и Балабанова – были родом из Чернигова. Несмотря на некоторую разницу в возрасте, они прекрасно знали друг друга.

Владимир Антонов-Овсеенко, сын капитана пехотного полка, в семнадцатилетнем возрасте порвал с родителями, заявив: «Вы люди старых, царских взглядов, знать вас больше не хочу; связи по крови ничего не стоят, если нет иных». Впрочем, сам потом стал царским офицером. Темпераментный, бесстрашный и хладнокровный в минуты опасности, он мог принимать мгновенные и самые неожиданные решения. Внешность его – узкое лицо с тонкими усиками, длинные волосы, очки – как-то не вязалась с обычным представлением о полководце. Но сейчас именно он командовал Украинским фронтом.

С Николаем Подвойским они были совершенно разные по характеру. Этот – спокойный, основательный, методический в работе человек. Несмотря на то, что Николай не был до семнадцатого года военным, во всей его деятельности чувствовалась системность. Собственно, он являлся одним из организаторов Красной Армии и первым наркомом по военным делам. Позже Лев Троцкий себе все лавры забрал, а Николая отправили на Украину руководить наркоматом военных и морских дел.

Подвойский привез с собой из Петрограда целый эшелон сотрудников, чем вызвал явное недовольство местных большевиков. Они с первых дней опасались, что пришлые начальники не поймут специфики момента и обязательно наломают дров. Так и вышло.

– Долой! – орали на улицах солдаты. – Долой!

Ломку новая власть начала с памятников. Сносили царские, ставили новые, наспех сколоченные из фанеры. Несогласных увозили куда-то под охраной. Причём всё это делалось по приказу наркомата военных и морских дел, а председатель совнаркома Раковский старался в эти дела не влезать. Именно на этот период пришелся и так называемый «зеленый потоп» – массовое выступление разношёрстных атаманов, примкнувших было к красным. А у «зелёных» лозунг известный:

– Бей белых, пока не покраснеют! Бей красных, пока не побелеют!

Антонов-Овсеенко мотался по линии фронта, а Подвойский в Киеве накачивал дополнительными правами свой разбухший до гигантских размеров наркомат. По его приказу были опечатаны склады и запрещен любой товарообмен. Военные взяли под контроль таможню. Экономика встала. В Москву полетели срочные телеграммы Подвойского о финансовой и материальной помощи. А Раковскому – жалобы местных на беспредел военных. И то, и другое шло через Балабанову, она вела теперь секретариат украинского совнаркома.

Анжелика была просто в шоке. И это творят большевики?! Солдаты мёрзнут в окопах, а красные командиры выписывают якобы для армии ажурные чулочки?! Что-то мог бы или захотел бы исправить Христиан Раковский, но не успел, она переправила письмо жалобщиков напрямую Ленину:

«Богатейшую таможню расхитили из-за военных властей и глупейших и возмутительных приказов тов. Подвойского. Разврат ужасающий! За время после освобождения Одессы промышленность последней получила не менее 50 миллионов рублей. Армия имеет отсюда и оттуда, и всё же денег у солдат нет. В 9/10 всех здешних безобразий виновато пылкое воображение тов. Подвойского. Надо или его убрать, или совершенно обезвредить. Но обезвредить его (заставить заниматься только военным делом) практически невозможно – его надо убрать. Только тогда можно будет бороться с военными, которые, помимо денег, требуют официально дамское бельё, туфельки, панталоны и особенно дамские ажурные чулочки».

Подвойского снимут. Но репрессий он избежит. Отчасти потому, что много лет после Гражданской войны будет возглавлять физкультурное движение в стране, и парады спортсменов на Красной площади придутся по вкусу Иосифу Сталину.

Анжелика не увидит этих демонстраций мускулов, граций и полуграций. Через два дня после той телеграммы её и Раковского вызовут в Москву на международную коммунистическую конференцию. Раковский должен был представлять федерацию социал-демократов Балкан, а Балабанова – выступать в роли секретаря Циммервальдского движения.

Работа конференции уже началась к тому времени, когда они приехали, и ей сразу показалось, что даже яркие речи Ленина, Троцкого и Зиновьева не могут поднять это мероприятие на высоту настоящего социализма в международном его понимании. Она смотрела в зал на делегатов и гостей, и у неё не проходило чувство, что здесь не тот дух, не та атмосфера. Её друзей – из делегатов конференции она лично знала почти всех – напрягали постоянное давление и несогласие большевиков с любыми другими точками зрения.

– Большевики торжественно провозглашают: победа коммунизма во всем мире близка, создание Всемирной Федеративной Республики Советов неизбежно! – неслось с трибуны.

А в зале удивлённо переглядывались люди, с таким трудом сумевшие пробраться через пограничные заставы только что воевавших сторон. Делегаты никак не могли понять, зачем большевики ведут явную линию на раскол, почему они считают социалистов лишь временными своими союзниками.