Анжелика Балабанова pro & contra известных личностей

Это письмо Балабанова получила в мае, а 18 июня 1936 года Максим Горький скоропостижно скончался. В официальном некрологе, который напечатали на первых полосах центральные газеты, сообщалось, что «буревестник революции и верный друг всех советских граждан скончался от воспаления лёгких». Среди тех, кто нёс урну с прахом к Кремлёвской стене, был и Сталин.

А на следующий день – случайно ли это? – открылся первый из «московских процессов». Судили 16 видных революционеров, в том числе Григория Зиновьева, Льва Каменева и других видных товарищей. Всех обвиняемых суд приговорил к расстрелу. Никого из них она не оплакивала.

Недели через две Анжелика узнала, что скончался её бывший начальник по наркомату иностранных дел Георгий Чичерин – уникальный дипломат и кристальной честности человек. А вскоре в канцелярии Балабановой раздался телефонный звонок.

– Мне нужно с вами встретиться, чтобы передать предсмертную просьбу от Георгия Васильевича, – сказал приятный мужской голос. – Только разговор этот сугубо приватный. Если не возражаете, я заеду за вами, куда скажете.

Они долго петляли на машине по городу. Наконец в лесопарке мужчина пригласил Анжелику прогуляться.

– Спасибо, что не спрашиваете моё имя и верите мне, – начал мужчина. – Чичерин очень уважал вас и жалел, что вы отказались стать послом в Италии. Ему тяжело жилось последние годы. Георгия Васильевича окружало плотное кольцо провокаторов и шпионов, не давали ему работать и спокойно жить. Поэтому он и просил передать, что в вашем окружении тоже появились кремлёвские агенты. Копии всех документов, касающихся Четвёртого Интернационала, вся переписка с Троцким – ложатся на стол Сталину. Будьте предельно осторожны – это просьба Чичерина.

– Известно, кто эти люди?

– Пока нет. Кто-то из близкого окружения Льва Седова, старшего сына Троцкого.

Они замолчали. Потом мужчина сказал раздумчиво:

– Вы же с Горьким дружили? Вся обслуга писателя работала на НКВД, любой его шаг тоже докладывался Сталину. Писатель стал опасным, заставить его молчать никак не получалось. Ликвидировать, но бескровно – так приказал хозяин Кремля. Существовала специальная лаборатория, где экспериментировали с опасными вирусами. Видимо, один из них и занесли в дом Горького. Заболел повар, его жена, горничные. Им поставили одинаковый диагноз – ангина, увезли, машину после этого долго мыли. От конфет, которыми его угостили, умер один из секретарей Горького…

– Это просто чудовищно! – вскрикнула Анжелика.

– Это страшная, жуткая правда, но – правда. В истории болезни Горького обнаружена записка, в которой упоминается некая вакцина, – незнакомец продолжал вышагивать, глядя перед собой. – Её якобы ввели больному писателю. Назавтра у него пошла кровь горлом, и он скончался. Отравление – при вскрытии лёгкие были, как камень. И будто бы генсек за день до этого вызвал Ягоду, сказал: «Горький умер. – Когда? – Вчера». И Ягода вышел из кабинета. Вот так…

Мужчина высадил потрясённую Анжелику на автобусной остановке. Попросил ни с кем не делиться. Да она и сама никогда не занималась таким «дележом», предпочитала прокручивать любую информацию ночами в голове и лишь потом принимать решение. Кое о чём из разговора с таинственным незнакомцем она догадывалась. Да и Маргарита Росмер на днях прошептала ей тайно, без свидетелей:

– У меня последнее время такое чувство, что за нами кто-то шпионит. Уж поверьте! Мы с мужем такую школу нелегальной работы прошли, что за километр чувствуем предателей…

А через пару дней Балабанова впервые заметила слежку и за собой. Оказалось, это так страшно – ужас! Два угрюмых типа в каких-то клетчатых пиджаках и «гороховых» тёмных брюках, меняясь каждые десять минут, следовали за ней по пятам, словно тени. И ты тоже уже не человек для них, а тень, живой труп. Куда бы Анжелика ни заходила в магазины, один из преследователей обязательно ждал её у выхода. На Елисейских полях она пыталась оторваться от них в торговых рядах и вышла с другой стороны – филёр уже стоял там.

Она отказалась от всех намеченных встреч и, усталая, пошла домой. Шпики проводили её до подъезда, уселись в автомобиль, решив караулить до утра.

Анжелика до рассвета не сомкнула глаз. К утру решилась. Заказала такси и, не обращая внимания на «хвост», поехала в полпредство СССР.

Полпред Потёмкин принял её в своём шикарном кабинете. Усадил в мягкое кресло и первый спросил:

– А помните, как мы – Надежда Константиновна Крупская, вы и я – обсуждали в «Национале» программу единой трудовой школы? Почти двадцать лет прошло, столько перемен…

Заметив, что гостья не может отвести взгляд от фотографии на его столе, сказал доверительно:

– Я ведь до Парижа два года был полпредом в Италии. Уверяю вас, если бы не сложившиеся дружеские отношения с Муссолини, вряд ли бы мы подписали с ним договор о дружбе и ненападении. Он и подарил мне своё фото с надписью на память.

– Можно взять в руки, посмотреть поближе? – спросила Анжелика тихо.

– Да конечно! – хозяин кабинета передал ей рамку с фотографией и слегка улыбнулся. – Он ведь тоже, как и вы, был редактором «Аванти!».