Апостол Павел в свете Посланий

И он терпелив в своих обращениях: «Братия! Не будьте дети умом: на зле будьте младенцы, а по уму будьте совершенны» (14:20). И прибегая к Писанию, допускает возможность непонимания Господа: «языки суть знамение не для верующих. а для неверующих; пророчество же не для неверующих, а для верующих» (14:22). Ибо в понимании крепость церкви. Иначе неизбежность распада: «Если вся церковь сойдется вместе, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, то не скажут ли, что вы беснуетесь?». Речь идёт, по-видимому, о харизматической общине, в которой каждый, приводя себя в транс, «говорит незнакомыми языками» в одиночестве среди церкви, наполненной такими же. «Но когда все пророчествуют, войдет кто неверующий или знающий, то он всеми обличается, всеми судится». И, неизбежно, по мнению Павла», «поклонится Богу скажет: истинно с вами Бог». Картинка из гностицизма или времён Просвещения: все заблуждаются от незнания и знание – путь к истине.

И Павел даёт подробнейшие разъяснения по ведению проповеди в церквах. Педагог в нем всегда спешит на помощь: «Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много трое, и то порознь, и один изъясняй, Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу. И пророки пусть говорят двое или трое, в прочие пусть рассуждают. Если же другому из сидящих будет откровение, то первый молчи» (14:27–30). И так далее. Главное, чтобы был порядок в церкви, ибо «Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых» (14:33).

И на всякий случай, возвращаясь к уже рассмотренному: «жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволительно им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит» (14:34). Неизбежный Закон! Но остаётся неразъясненным, как быть с пророчествующими женщинами в церквах, о которых упоминалось ранее. Или они «не жены», незамужние? Но тем не менее, чтобы не оставаться «вне знания», то пусть «спрашивают о том дома мужей, ибо неприлично говорить в церкви» (14:35). Ибо те, по определению, «всё знают». И добавляет: «разве от вас вышло слово Божие?». Но они все же пророчествуют? И признаны?

Но в целом: «Если кто почитает себя пророком или духовным да разумеет, что я вам пишу, ибо это заповеди Господни. Итак, братия, ревнуйте о том, чтобы пророчествовать, но не запрещайте говорить и языками» (14:37–39). Павел вполне сын своего времени и вне пророчества о будущем не мыслит находиться. Но, тем не менее, с долей наивности надеется: «все должно быть благопристойно и чинно». Не отдавая отчёта, что любое пророчество взрывает настоящее в попытке вырваться из него в будущее.

Глава 15

И к концу Послания Павел решил обратиться с напоминанием о главном – Евангелии, «которое я вас благовествовал и которое вы приняли, в котором и утвердились». Т. е. вновь утверждает их, с надеждою в верности к тому «как я благовествовал вам». Павел, как будто, решил напомнить братии о том, что должно определять их веру и существование в ней. Потратив большую часть Послания на разрешение бытовых коллизий, которые, возможно, и возникали вследствие незначимости положений благовествования в их глазах, он, как будто, осознал что упустил самое главное. И почти скороговоркой, без комментариев, передаёт, что «сам принял»: «то – есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, что погребен он был и воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть и доныне в живых, а некоторые и почили, потом явился Иакову, а также всем Апостолам, а после всех явился и мне, как некому извергу»(15:3–7). Т. е. изложил своё «знание», не уточняя его источники. Рассмотрение сказанного не входит в нашу задачу, эти пусть занимаются специалисты и богословы[19].

Но обращает внимание постоянство ссылок на Писание, даже здесь, в передачи преданий о Христе. Для него оно остаётся непререкаемым и разрыв с ортодоксальным иудаизмом был всегда относительным: по существу, он чувствовал христианство в качестве некой секты в нём. В этом была и его сила и слабость как благовестника.

Напрашивается еще одна аналогия: как Христос пришёл спасать грешников в «последние времена», так и Павел относит себя к последним в апостольстве, призванным осуществлять это спасение. В этом он видит свою «особенность» и свою исключительность. Он – «последний апостол». И гордится этим: «и благодать его во мне не была тщетной, но я более других потрудился», – заявляет он, со смирением, – «не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною» (15:10). И главное: вы уверовали.