Арабская поэзия средних веков

О упрекающий, в вино влюблен я страстно!
Так не брани меня: ведь брань твоя напрасна.

Без кубка пенного я не провел ни дня,

Как все запретное, вино влечет меня.

Мне перед пиршеством не жгли сомненья душу,

Не будучи глухим, упреков я не слушал.

И не был никогда товарищем скупцу:

Дружить со скупостью нам, щедрым, не к лицу.

Дарю лишь тем, кто щедр, свое расположенье,

Они внушают мне любовь и уваженье.

Вино, как девушка-плутовка, чья краса

Подобна молнии, пронзившей небеса.

Тебя душа вина сочла за совершенство

И вот зовет вкусить греховного блаженства.

Ты, как красавицей, был соблазнен вином,

Теперь все мысли и мечты твои — о нем.

Перед подругами красавица гордится,

Что всех она хитрей, а с виду — голубица.

Она внушает страсть, что всех страстей сильней,

И бубны звонкие трепещут перед ней.

И к лютне тянется она, когда по кругу

Пускают чашу и глядят в глаза друг другу.

В забавах рыцарских не уступая мне,

Из лука зверя бьет и скачет на коне.

На ней мужской кафтан, она не носит шали

И кудри коротко стрижет, чтоб не мешали.

Ей верным сыном я останусь до конца,

И от меня вино не отвратит лица.

Мне кубка жаль скупцу, тут со скупцом мы схожи,

Мне благородное вино всего дороже.

Зато таких, как сам, им щедро одарю,

Вино к нам милостиво, с ним мы как в раю.

«Я наслажденьям предаюсь…» Перевод М. Кудинова

Я наслажденьям предаюсь, отбросив всякий стыд,
И эту тайну мой язык от смертных не таит.

Ничтожество людское мне известно, и прощенья

Не собираюсь я просить за эти наслажденья.

Я знаю, время — западня и смерть там ждет меня,

Но наслажденьям предаюсь, как будто вечен я.

И на законы бытия взираю я спокойно:

Ведь с ними примирил меня наш виночерпий стройный.

Ной древний взращивал лозу, а в кубок влагу льет

Тот, кто с газелью юной схож, кто радость нам несет.

Здоровьем пышет лик его, но кажется нам томным,

Он жизнь дарует, если добр, убьет отказом скромным.

Горячих солнечных лучей глаза его полны,

А на груди как будто блеск серебряной луны.

И руки в темных рукавах напоминают очень

Сиянье радостных светил во мраке жаркой ночи.

Вино отраднее с ним пить, чем, позабыв покой,

Коня на битву снаряжать или спешить на бой.

Какая радость у людей, которым копья-руки

Подносят кубок роковой, таящий смерть и муки?

И много ли отрады в том, когда им шлет привет

Блеск машрафийского меча — и стона ждет в ответ?

«Дай волю юности!..» Перевод М. Кудинова