О, смерть и горе сердцу моему!О радость духа, о бесценный дар! —В груди моей живет полдневный жар,В душе — луна, рассеявшая тьму.О мускус! Ветка свежая моя!Что благовонней в мире, что свежей?Нектар сладчайший — радость жизни всейС любимых уст твоих впиваю я.О, луны щек, блеснувшие на мигИз-под шелков нависшей темноты!Нас ослепить собой боишься тыИ потому не открываешь лик.Ты — солнце утра, молодой побег,Хранимый сердцем трепетным моим.Я напою тебя дождем живым.Водою светлой самых чистых рек.И ты взойдешь, как чудо для очей.Увянешь — смерть для сердца моего.Я в золото влюбился оттого,Что ты в венце из золотых кудрей.И если б в Еве видел сатанаТвой блеск, он преклонился б и поник;И, созерцая светоносный лик,Где красоты сияют письмена,Свои скрижали бросил бы Идрис{378},—Ты для пророка вера и закон.Тебе одной бы уступила тронЦарица Сабы{379}, гордая Билькис.О утро, подари нам аромат!О, ветра благовонного порыв! —Ее дыханьем землю напоив,Цветы и ветки нас к себе манят.Восточный ветер шепчет и зоветВ путь к дальней Кабе… Ветер, усыпи!О, дай очнуться где-нибудь в степи,В ущелье Мины, у крутых высот…Не удивляйтесь, что в тоску своюЯ вплел всех трав и всех ветров следы,—Когда поет голубка у воды,Я дальний зов и голос узнаю.
«Лишь следы на песке…»
Перевод З. Миркиной
Лишь следы на песке да шатер обветшалый —Место жизни пустыней безжизненной стало.Встань у ветхих шатров и в немом удивленьеУзнавай их — свои незабвенные тени.Здесь со щек твоих мог собирать я когда-то,Как с душистых лужаек, весны ароматы.Просверкав, ты ушла, как в засушье зарница,Не даруя дождя, не давая напиться.«Да, — был вздох мне в ответ, — здесь под ивою гибкойТы ловил стрелы молний — сверканье улыбки,А теперь на пустых обезлюдевших склонахЖгут, как молнии, гребни камней раскаленных.В чем вина этих мест? Только время виноюВ том, что стало с шатрами, с тобою и мною».И тогда я смирился и стихнул, прощаяБоль мою омертвелому этому краю.И спросил, увидав, что лежат ее землиТам, где ветры скрестились, просторы объемля:«О, поведай, что ветры тебе рассказали?»«Там, — сказала она, — где пустынные дали,Средь бесплодных равнин на песчаниках дикихЕсть шатры нестареющих дев солнцеликих».