Арфа Серафима: Стихотворения и переводы

Я полюбил простое слово «Поздно».
В нём всё уже опознано, и поза
претит ему уже, оно светло.
С ним неуместна месть, бесплодно зло.
Оно уснуло, не достигнув цели.
Оно как Сфинкс, не ставящий вопроса.
Оно как поезд, рухнувший с откоса,
где пассажиры странно уцелели.
ПОЗДНО —
два «о», как два смыкающихся круга,
замкнувшие безвыходно и туго
теснящуюся горсточку согласных,
на замкнутость безропотно согласных.
И только «д», у коего как будто
неблизкие с кругами отношенья,
ещё хранит в себе способность бунта,
и выпадает из произношенья.
И время утопает в этом слове,
ложась на дно в его последнем слоге.

1982

«И всё покрывает смертельный покой…»

И всё покрывает смертельный покой:
и веки твои под моею рукой,
и жёлтые, влажные пляжи в Одессе,
и память о самом отъявленном детстве.

А мир остаётся не мой и ничей,
на каждом шагу стерегущий углами.
Лишь в душном июльском скольженьи ночей
в любимых зрачках — недоступное пламя.

Отнимешь ладони — увидишь глаза.
Закроешь глаза — и приснятся ладони.
А память, как чаша в заброшенном доме,
в который уже возвращаться нельзя.

Я пил из неё, припадая щекой
к стеклу, вспоминая нелепое имя.
Но всё покрывает смертельный покой
ладоней моих над глазами твоими.

1982

«Мой милый друг, печальный мой сосед…»

Мой милый друг, печальный мой сосед,
мой бедный друг, твой парус одинок.
Ты бурь искал, но в них покоя нет.
Твой плащ промок, и сам ты изнемог.

Всего страшней на свете немота,
но нестерпим пророческий удел.
Чисты твои бескровные уста,
но ими Бог гласить не захотел.

В торжественных и чудных небесах
твоя звезда ни с кем не говорит.
И женщина в нечаянных слезах
тебе любви прощальной не дарит.

Твоих стихов расплывчатая вязь
ещё сулит победу над судьбой,
но тёмный дуб, волнуясь и клонясь,
уже навек шумит не над тобой.

1982

«Над коченеющим лугом…»

Над коченеющим лугом,
перекрывая закат,
вечным невидимым кругом
мёртвые птицы летят.

Над лиловеющим полем
жёлтая княжит звезда.
Долгим осенним паролем
птицам поют провода.

Где-то в снотворном тумане
никнет людское жильё.
Топятся дымные бани,
мокнет пустое жнивьё.

Крыльями воздух листая,
вместе с опавшей листвой
вечная мёртвая стая
мчится навстречу живой.

Сквозь редколесья и пашни,
лязг металлических лент —
в день невозвратно вчерашний,
в призрачный лепет легенд.

1982

«Однажды я, бессонный, при луне…»