Аргентинец поневоле

Тут надо сказать, что Боливия всегда была странной страной. Не совсем самодостаточной. А тяготеющей к более сильному соседу. Вот и получились у этого государства «кочующие столицы». Сильно преобладание Перу — столицей становится близкий к границе Ла-Пас. Сильно преобладание Аргентины — близкий к другой границе Сукре.

Можно еще добавить к этому, что географическое положение и природные богатства создали в этом боливийском регионе гремучую и взрывоопасную смесь. Очень большие «бесхозные» богатства, которые всем хочется приватизировать, отнять и поделить, плюс эта стран сильно удалена от моря. А именно по морю испанцы перебрасывали свои подкрепления.

Стоит ли удивляться, что Боливия быстро превратилась в логовище всяческих революционеров, мятежников и самозванных диктаторов? Чего теряться, когда можно много хапнуть и есть возможность отсидеться в стороне?

Боливия начала мятежи и революции против испанцев первее всех в Южной Америке. Добавим к этому, что революционеры вылуплялись тут валом, как головастики из лягушачьей икры и вели себя по-свински. Подобно тому, как в России победившие коммунисты, без тени сомнения, называли большие города страны своими убогими именами ( Ленинград, Сталинград, Сталино, Сталинобад, Орджоникидзе, Калинин, Калининград, Киров), так и в Боливии невозможно найти крупный город, не названный именем очередного «великого революционера».

Про западную, «горную» столицу Ла-Пас ходит такая байка. В тюрьме Ла-Паса сидит человек. К нему подходят еще двое. Заключенные начинают обмениваться информацией, кто за что сидит.

— Я был противником генерала Ла-Паса, — говорит один.

— А я сижу за то, что был сторонником генерала Ла-Паса, — делится обидой второй.

— А я сам генерал Ла-Пас, — говорит третий.

«Столица предгорий» Сукре названа в честь очередного великого революционного — генерала Антонио Сукре. Столица равнинной части Боливии — в честь генерала Санта-Круза, отбившего «наезд» аргентинского генерала Рохаса. При этом следует помнить, что генералы в Латинской Америке чаще всего самозванцы.

Много среди них портных, поскольку представителям именно этой профессии легче всего сшить себе генеральский мундир. И тогда все вокруг увидят, что ты — настоящий генерал. В качестве примера, тут можно вспомнить мексиканского генерала Игнасио Комонфорта, моментально ставшего из портных генералом, а потом и президентом страны. Но даже неумение шить не останавливает претендентов. Достаточно просто весомой порции наглости.

Тут я заметил придорожную харчевню, где готовили прямо на открытом воздухе. Нечто вроде «хотдогов». Люди всегда и всюду будут есть, поэтому уличные заведения общепита во всех странах чем-то похожи друг на друга. Сердцевиной данного заведения был железный ящик с горящими древесными углями, над которым на решетке запекались «полуфабрикаты» — мясные колбаски.

Есть я уже хотел очень сильно, так что полез на дурака. Со словами «Мол, братан, не будь жлобом» показал хозяину этого «Макдональдса» двухрублевую монету и спросил возьмет ли он ее в уплату за еду. К моему удивлению, моя попытка прокатила. А что? Монетка блестящая, выглядит богато. Тут в ходу монеты из меди и серебра. А тут видно, что не медь и не серебро, но по виду ближе к последнему.

Получив горячий хотдог, я накинулся на него. Еда отблагодарила меня настоящим взрывом вкуса. Мясо в Аргентине почти всегда стоило дешево. И его умеют здесь готовить. Вот и тут была колбаска из рубленного варенного и тушеного мяса, которое напоследок обжарили и завернули в свежую кукурузную лепешку. Да с сочными наполнителями — кусочками томата, лука, перца. И все это добро щедро полито томатным соусом. Вкус — шаурма и рядом не стояла! Великолепно, сытно и сочно.

Сожрал все еще и пальцы облизал. По ходу дела, пока ел, смог понаблюдать за местным денежным оборотом в естественных условиях. Еще один покупатель, расплачиваясь, достал из кармана кучу замызганных бумажек. Выглядели они как у Попандопула из «Свадьбы в Малиновке», который деньги всегда сам себе рисовал. То есть бумага была всякая, какая попадется, вплоть до оберточной, а типографское исполнение — примитивное, ниже нижнего уровня.

Похоже, такие деньги тут печатает любой, у кого есть типографский станок. И не скупится. Так как самой мелкой была купюра в сто песо, на которую покупатель хотдога не получил никакой сдачи. А поскольку у него таких бумажек, а может и еще крупнее, было до фига, а на миллионера он явно не тянул, то это говорило о постреволюционной инфляции.

Основная монета в Латинской Америке — серебряный песо. Он же пиастр. Песо в грубом переводе значит «вес». И вес довольно солидный. Серебра здесь очень много, так что песо — крупная монета, номиналом в восемь реалов. Цифра восемь, украшала лицевую сторону этой монеты пару столетий. Вес такой монетки что-то около 25 грамм. Чуть меньше. Скорее 23,5 гр. Она несколько больше по стоимости серебряного доллара США и немецкого талера, в честь которого и назван доллар.