Аргентинский архив №1

— Дальше — больше. «Эббингхауз» расформировали после оккупации Польши, но уже в сентябре 1939 года Канарису было доложено о создании специального подразделения диверсантов, в состав которого вошли всего три офицера и шестьдесят семь солдат. В специальном приказе его назвали «строительной учебной ротой для специальных применений-800», а местом первоначальной дислокации был выбран Бранденбург. Эта рота подчинялась непосредственно руководству диверсионного отдела Абвера, немецкой военной разведки и лично адмиралу Канарису.

Котов помолчал… Затем глухо продолжил:

— Рота постепенно превратилась в батальон, состоящий из четырёх рот. Первую составляли русские, финские и прибалтийские немцы, португальцы, французы, немцы из Англии и стран Африки входили во вторую. Третья состояла из югославов и немцев из Судецкой области Чехии, а четвёртая осталась именно польской. Девизом команды стало «Для “Бранденбурга” все дороги хороши!». Особенно для кандидатов в будущие диверсанты важными считались умения быть находчивыми и изворотливыми, хорошо приспосабливаться к любым жизненным ситуациям, требовалось знание в совершенстве языка предполагаемого противника, а также особенностей и порядков стран-неприятелей. В общем, долго рассказывать, но вам теперь и так понятно, что это — действительно профессионалы высокого класса, способные на любую акцию. И их присутствие здесь лишний раз доказывает то, что мы на верном пути, и «архив № 1» где-то поблизости. Говорит об этом и поведение Перона. Такую уверенность ему может давать только гарантированное превосходство над США в чём-то. Или, по крайне мере, некоторое равенство возможностей. Следовательно, разработки ядерного оружия в Аргентине, как минимум, действительно ведутся, а вот на какой стадии всё это находится, нам теперь и предстоит выяснить.

Все замолчали, переваривая услышанное. Иван сделал вид, что занят исключительно дорогой. Андрей вспоминал всё, что только известно ему из того курса ядерной физики, который читал ему Курчатов в институте, и то, что выискал он самостоятельно в открытых источниках и публикациях. Котов ушёл в себя, размышляя о том, насколько этично он поступает, отдавая на растерзание волкам из «Бранденбурга» этих молокососов. В том, что будет большая кровь, он теперь не сомневался. Но он хорошо помнил, что сказал ему напоследок на едине Судоплатов: «Ты же понимаешь, Серёжа, что командировка ваша, по сути, прогулка в один конец… Я не знаю, что там себе думает наше начальство, но мы-то с тобой прекрасно понимаем, с кем вам там придётся столкнуться. Поэтому главное: выполнение задания. Любой ценой. А уж если получится выбраться из этой мясорубки живыми — ставлю ящик армянского коньяка, хоть и сам терпеть ненавижу пьяниц»…

«Думал от коньяка отвертеться, чёрт старый! А вот хрен тебе! Сам вернусь и пацанов за собой вытащу!» — подумал Котов, и от этой мысли настроение его понемногу выправилось. Тем более, что «опель» только что пролетел указатель, говорящий о том, что до городка Сан-Висенте осталось пять миль.

Ранчо Мигеля Монтойя оказалось в трёх милях от самого городка. Нашли его быстро, там и дорога-то была одна, укатанная до блеска колея в окружении посевов кукурузы. Ей, как пояснил Котов парням, местные жители используют как корм для скоты, да и мука из неё получается неплохая.

Машина прокатилась по обширному двору, вздымая клубы коричневой пыли и остановилась возле крыльца большого, на взгляд Ивана, двухэтажного деревянного дома. Пыль осела, когда широкая дверь на крыльцо, обитая сеткой от комаров, отворилась, и на пороге появился колоритный крепыш-бородач в широкополой шляпе, одетый в промасленный комбинезон и растоптанные ботинки с пятизарядным «винчестером» наперевес.

— Кого ещё там с утра пораньше принесло? — хозяин виллы поднял ружьё и направил его на незваных гостей, которые уже успели выбраться из машины. Иван с интересом рассматривал надворные постройки и диковинные механизмы, хранящиеся под навесом. Андрей разминал затёкшие ноги и настороженно пялился на ствол направленного на него оружия. И только Котов неторопливо выбрался из салона, поправил брюки, одёрнул пиджак, весело склонив голову к плечу, уставился на хозяина ранчо. Спросил насмешливо:

— Ну, выстрелишь ты, Мигель… Ладно, допустим. Допустим даже, что попадёшь… А трупы-то куда складировать будешь? Или сразу в компостную яму закопаешь?

От неожиданности Мигель даже разинул рот. Это было настолько потешное зрелище, что Иван с Андреем рассмеялись. Монтойя медленно опустил «винчестер», некоторое время вглядывался в черты лица Котова, потом, словно не веря самому себе, нерешительно просипел:

— Команданте Серхио? El Gato? Этого не может быть… Тебя же похоронили тогда в окрестностях Мадрида, в тридцать шестом…

Котов пожал плечами.

— Значит, плохо хоронили, Мигель. Пришлось воскреснуть. Тем более, что дела тут у вас заворачиваются покруче испанских…

И он заключил рванувшегося к нему Мигеля в медвежьи объятия.

Глава 3 Первый след