Читаем Аргонавтика полностью

150  Что, конечно, подарок отдам я тебе без обмана,     Если ты только сумеешь попасть стрелою в Медею».     Молвила. Он же старательно бабки собрал, сосчитав их.     Спрятал за пазухой матери в яркие складки одежды.     Тотчас колчан, прислоненный к пню, подхватил, перекинув155  На золотом кушаке, воружился изогнутым луком,     Быстро пошел через сад плодоносный великого Зевса,     Скоро потом за ворота Олимпа небесного вышел.     Там наклонный путь с небес уходит на землю.     Гор высоких две оси*, исходы земли, охраняют160  Место, где первое солнце всю землю красит багрянцем.     Видны Эроту, летящему в беспредельном Эфире,     То внизу земля живоносная, грады людские,     То потоки священные рек и окружное море.     А герои меж тем на скамьях корабля, на болоте165  В устье реки затаясь, говорили между собою.     Вот обратился к ним Эсонид, они же умолкли,     Слушая тихо, каждый на месте своем пребывая:     «Вам, друзья, открою*, что мне самому по сердцу,     Знайте замысел этот. Конечно, спешить подобает.170  Общая ведь нужда* у всех и общие речи.     Кто от нас таит свои советы и мысли,     Знает пусть, что он один нас лишает возврата.     Все остальные на корабле оставайтесь с оружьем!     Я же направлюсь один в жилище владыки Эета,175  Фриксовых взяв с собой сьшовей и двух спутников наших.     Там при встрече сперва узнать попытаюсь,     То ли он дружелюбно отдаст нам руно золотое     Или, напротив, уверенный в силе, откажет пришельцам.     Вот тогда-то, из слов его узнав об отказе,180  Думать давайте, сражаться ли будем или иначе     В помощь себе решим поступать, чтоб битвы избегнуть.     Нам невозможно отнять его достояние силой,     Прежде чем мы не попробуем словом успеха достигнуть.     Много лучше, придя, сперва угодить ему речью.185  Часто того, что сила с трудом могла бы содеять,     С легкостью слово добиться смогло, смягчая что нужно.     Речь убедила его принять непорочного Фрикса     В те времена, когда он бежал от мачехи козней     И от отца, на алтарь его возлагавшего жертвой.190  Право, даже тот, кто наглостью славен повсюду,     Чтит покровителя Зевса и на закон уповает».     Так говорил. Похвалили его за подобные речи,     И никто не сумел предложить другое решенье.     Фриксовых взял он с собой сыновей, за собой Теламону195  С Авгием следовать он* предложил, сам бога Гермеса     Скипетр взял. Они сошли с корабельного борта     И по болоту пошли в камыши и далее к суше.     Плоский там виднелся холм* по прозванью Киркейский.     В ряд обильно ракиты росли и плакучие ивы,
Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза