Читаем Аргонавтика полностью

1000 Славное имя венка Ариадны. В течение ночи     Не устает он вращаться среди небесных собратьев.     Так и тебя будет ждать за спасенье награда     Ради достойных мужей. Ведь обликом и красотою     Ты похожа на тех, кто доброй душою украшен».1005 Так он молвил, ее прославляя. Потупивши очи,     Нежно ему улыбнулась она. Восторг согревает     Душу; от похвалы воспрянув, она на Ясона     Смотрит, все никак не решится начать с ним беседу,     Так как хочется ей обо всем ему сразу поведать.1010 Просто она взяла из душистого пояса зелье;     Тотчас счастливый Ясон протянул к нему радостно руки.     А она из груди готова извлечь свою душу     И, восхищаясь, отдать, если он того пожелает, —     Так сверкал Эрот над русой главою Ясона1015 Пламенем страстным и похищал в мгновенье умело     Девичьи взоры. В груди Медеи душа растекалась.     Точно так роса в лепестках распустившейся розы     Каплями тает с зарей, согретая солнца лучами.     Оба они, смущаясь, то вниз глаза опускали,1020 То опять друг на друга снова взоры бросали     Из-под светлых бровей, расточая отрадно улыбки.     Но под конец, уста разомкнув, сказала Медея:     «Слушай меня и пойми, в чем будет тебе моя помощь.     Только появишься ты, мой отец передаст тебе в руки1025 Страшные зубы из челюстей змея, чтоб в землю посеять.     Ты тогда обожди, дождись полуночного часа,     Тело омой в потоках воды, неустанно текущих,     Темный плащ накинь и один, без товарищей прочих,     Круглую выкопай яму и в ней зарежь ты овечку.*1030 Тушку ее расчленив, сложи ее там не для яства;     Тщательно все собрав, возложи на костер для сожженья     И вознеси мольбы к Персеиде, богине Гекате,     Единородной, ульев пчелиных труды возливая.     После, когда, помянув богиню, к себе ее склонишь,1035 Быстро прочь поспешай от костра. Назад обернуться     Пусть не заставит тебя ни шум внезапного шага,     Ни собачий лай, чтоб этим все не испортить     И вернуться потом к друзьям своим в виде пристойном.     Утром, зелье мое увлажнив, обнаженное тело,1040 Словно мазью, до блеска натри. И тотчас наполнит     Крайная сила тебя и великая мощь, и захочешь     Молвить, что не с людьми, а с самими сравнялся богами.     Этим зельем намажь и меч, и копье, и широкий     Щит — тогда тебя не сразит никакое оружье1045 Землерожденных мужей и пламя тебя не настигнет     Неустрашимое страшных быков. Но недолго так будет —     Только этот единый день. Но от схватки не думай     Ты отказаться. Еще один я поведаю способ.     После того как могучих быков запряжешь и пропашешь
Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
«Может, я не доживу…»
«Может, я не доживу…»

Имя Геннадия Шпаликова, поэта, сценариста, неразрывно связано с «оттепелью», тем недолгим, но удивительно свежим дыханием свободы, которая так по-разному отозвалась в искусстве поколения шестидесятников. Стихи он писал всю жизнь, они входили в его сценарии, становились песнями. «Пароход белый-беленький» и песни из кинофильма «Я шагаю по Москве» распевала вся страна. В 1966 году Шпаликов по собственному сценарию снял фильм «Долгая счастливая жизнь», который получил Гран-при на Международном фестивале авторского кино в Бергамо, но в СССР остался незамеченным, как и многие его кинематографические работы. Ни долгой, ни счастливой жизни у Геннадия Шпаликова не получилось, но лучи «нежной безнадежности» и того удивительного ощущения счастья простых вещей по-прежнему светят нам в созданных им текстах.

Геннадий Федорович Шпаликов

Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия