Ариэль

Я – шахтер. Светит синим моя свечка.
Сталактиты – они как из воска, —
Роняя слезы, становятся толще.

Земная утроба
Восстает из смертельной скуки.
Черные крылья мыши летучей

Обнимают меня,
                                    как концы изношенной шали.
Хладнокровные убийцы,
Они прицепились ко мне, словно запах сливы.

Кальций старой пещеры.
Сосульки, древнее эхо.
Здесь даже тритоны бледны,

Точно святые Иосифы.
А рыбы, Господи, рыбы!
Точь-в-точь – ледяные пластинки,

Усаженные ножами.
Пиранья.
Религия, пьянство.

Первое рыбье причастие —
                                                  из живых моих пальцев.
Свечка,
Сглотнув, снова ввысь устремляет слабый
                                                                            свой огонек

С желтоватым сердцем.
О, любовь моя, как ты попала сюда?
О, зародыш,

Помнящий, даже во сне,
О позе эмбриональной.
Чисто цветение крови

В тебе, рубин.
Боль, что ты пробуждаешь, —
Не твоя.

Любимая, о, любимая,
Я украсил нашу пещеру розами
И мягкими ковриками

Поздневикторианской эпохи.
Пусть катятся звезды
По своим адресам темным,

Пусть атомы неугомонные
Падают, разбиваясь,
В ужасный колодец,

Ты – моя радость.
Твердые стены склонились над нами —
                                                                                 завидуют.
Ты – дитя в хлеву Вифлеема.

Гулливер

Над телом твоим облака,
Высокие, дико высокие и ледяные,
Чуть сплющенные, будто они проплывают

По незримой глади стекла,
Не отражаясь,
Как отражались бы лебеди;

Как отражался бы ты,
Не будь ты связан.
Все холодно, тихо и сине. Кроме тебя —

Лежишь на спине,
Взор устремив в небо.
Паучьи людишки поймали тебя в сети,

Опутали и обвили веревками жалкими,
Их даром постылым, —
Ах, сколько шелка!

До чего же они тебя ненавидят!
Совещаются, спорят, каждый с пяденицу
               размером, в лощине меж пальцев твоих.

Они бы хотели заставить тебя уснуть
                                           в их стеклянных шкафах —

Растащили б на сувениры – палец за пальцем.
Беги!
Беги за семь лиг, в далекие дали,

Бесконечные, будто с картин Кривелли.
                                                           Беги что есть мочи.
Пусть взор твой станет орлиным,
А губ твоих тень обратится в пропасть.

По дороге туда