Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

И как только генерал Шарон закончил эту свою речь, не дожидаясь приказа командующего церемонией, весь строй вытянулся по стойке «смирно», вскинул вверх оружие и взметнул руки к беретам, отдавая высшие воинские почести самому великому полководцу Израиля за всю его историю.

Карьера Ариэля Шарона-солдата была закончена.

Карьера Ариэля Шарона-политика в тот момент только начиналась.

Часть вторая. Политик

Глава 1. Тайный советник

В декабре 1973 года, спустя два месяца после Войны Судного Дня в Израиле состоялись очередные, восьмые парламентские выборы.

Новая правая партия «Ликуд» набрала на этих выборах 39 мандатов. В числе тех, кто впервые в жизни вошел в число депутатов израильского Кнессета, был и один из основателей этой партии Ариэль Шарон. Если учесть, что в Кнессете предыдущего созыва израильские правые обладали суммарно только 26 мандатами, то это была грандиозная победа, и именно так ее оценивали все сторонники правого политического лагеря.

Все, кроме Ариэля Шарона.

Привыкший побеждать на полях сражений, Шарон так мечтал о том, что приведет израильских правых к власти, а сам станет, по меньшей мере, одним из министров нового правительства, что воспринял все случившееся как тяжелое поражение. Да, левый блок «Маарах» набрал всего 51 мандат вместо тех 56, что были у него раньше, но все равно удержался у власти, сумел составить устойчивую коалицию, и 10 марта 1974 года премьер-министр Голда Меир привела к присяге свое новое правительство.

Арик получил в Кнессете место члена комиссии по обороне и внешней политике и председателя подкомиссии по формированию бюджета министерства обороны. Обе эти должности считались весьма престижными и влиятельными. И обе они были слишком незначительными для непомерного самолюбия Шарона — посидев на одном-двух заседаниях комиссии, он попросил освободить его от дальнейшего участия в ее работе.

Шарон был убежден, что для того, чтобы на следующих выборах вырвать победу из рук израильских социалистов, необходимо начинать готовиться к ним уже сейчас. Но как это сделать, если объединение правых сил оказалось только формальным?!

Сразу после выборов «Ликуд» раскололся на четыре лагеря — по числу вошедших в него партий, между которыми тут же началась грызня. Лидеры каждой из этих партий демонстративно игнорировали соглашение об объединении, каждый из них продолжал руководить группой своих приближенных, а, оказавшись на трибуне Кнессета, они вместо того, чтобы выступать против правительства, нередко отпускали колкости в адрес друг друга. Шарон понял, что одного договора об объединении мало — необходимо разработать общий устав партии, единые органы управления ею, организовать в городах и поселках на базе отделений четырех партий ее единые городские и послековые комитеты. Только в этом случае партия начнет представлять что-то вроде танковой бригады, огромная мощь которой подчиняется мановению руки своего командира.

С этими идеями Шарон и явился к лидеру «Ликуда» Менахему Бегину, но тому не понравился сам тон, которым с ним говорил Арик: он не убеждал, не просил — он требовал, чтобы Бегин немедленно приступил к работе по объединению «Ликуда». Или, по меньшей мере, пообещал, что в самом скором времени начнет предпринимать усилия в этом направлении.

Бегин, разумеется, ничего обещать не стал, и разочарованный Арик прибегнул к своему давнему излюбленному приему: он обратился к журналистам и рассказал им о внутренних проблемах «Ликуда» и о том, как он видит будущее этой партии.

— Если мы добьемся подлинного объединения, то мы победим на следующих выборах. Если нет — то я просто не вижу смысла выставлять свою кандидатуру еще один раз в списке «Ликуда», — сказал Шарон в одном из этих интервью.

Реакция соратников Шарона по партии на его заявления в прессе была куда более бурной, чем реакция Хаима Бар-Лева после того, как Шарон поднял в газетах дискуссию о целесообразности строительства оборонительной линии в Синае. И это понятно — ведь политики зависят от прессы в куда большей степени, чем генералы. На заседании ЦК «Ликуда» в лицо Арику были брошены тяжкие обвинения в предательстве интересов правого лагеря, в том, что он нанес колоссальный удар по его имиджу. Многие депутаты Кнессета после этих интервью вообще перестали с ним разговаривать. Лишь один из них — бывший председатель ЦК Либеральной партии Арье Дульчин попытался объяснить Арику, в чем заключалась его ошибка.

— Понимаешь, Арик, — сказал Дульчин, — политика — это не армия. Здесь ты не можешь сказать «вы обязаны принять мою точку зрения!». У тебя есть лишь право попросить тебя выслушать и, если твои доводы покажутся убедительными, поддержать твою позицию.