Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

Лишь спустя два месяца поселенцы поняли, что стали жертвами хитроумного и одновременно довольно грязного политического трюка со стороны Шарона. Он и не думал о чем-то договариваться с египтянами или увеличивать размер компенсаций — Шарон просто решил потянуть время, чтобы обеспечить спокойствие до того дня, когда начнется снос Ямита и прилегающих к нему поселений.

Когда это дошло до поселенцев, было уже поздно — в марте 1981 года по указанию Ариэля Шарона армия заблокировала все подъезды к блоку синайских поселений и объявила его закрытой военной зоной. Теперь ни один из десятков тысяч противников сноса Ямита, которые готовы были прийти на помощь жителям этого города, уже не мог этого сделать.

Для вывоза поселенцев из Синая в этот район прибыли 15 пехотных рот. Эти роты были разделены на пять подразделений, у каждого из которых был свой командир и своя предельно четко поставленная задача.

После этого Шарон начал подгонять в этот район сотни карет «скорой помощи» и пожарные бригады. Таким образом, на выселение 7000 жителей блока синайских поселений, из которых около 4000 жили в Ямите, было брошено почти 3000 солдат, полицейских и пожарников.

Спустя еще два дня Шарон отдал приказ о начале операции по ликвидации поселений. Их жители попытались преградить путь армии пылающими автопокрышками и огромными каменными блоками, но они были легко сметены армейскими бульдозерами. Тогда поселенцы забаррикадировались в домах, приковав себя друг к другу наручниками, но солдаты безжалостно выламывали двери и выволакивали обитателей этих домов к заранее поданным автобусам.

Наиболее ожесточенное сражение развернулось на крышах домов, где студенты во главе с Исраэлем Кацем сталкивали вниз лестницы, по которым к ним попытались добраться солдаты и поливали их сверху пеной из огнетушителей. Другой студенческий лидер — Цахи Ханегби — забаррикадировался вместе со своими соратниками в одном из домов и угрожал, что сразу после начала штурма дома они взорвут находящиеся в нем газовые баллоны, покончив с собой по примеру жителей легендарной Массады³⁷. Но после длительных уговоров Ханегби отказался от этой идеи и вместе с товарищами покинул здание.

Четыре дня — с 21 по 25 апреля 1982 года — шла эта гражданская война, в которой еврейская армия впервые воевала против евреев. Правда, до применения огнестрельного оружия дело не дошло, но раненных с обеих сторон хватало.

Когда все жившие на севере Синая евреи покинули свои дома, Шарон велел инженерно-саперным подразделениям сравнять опустевшие поселения с землей — ни один жилой дом, ни одно административное здание, построенное евреями, ни одно посаженное ими дерево не должно было, по его убеждению, достаться египтянам, чтобы те не смогли извлечь никакой выгоды из того колоссального труда, который вложили евреи в освоение Синайской пустыни.

Горький черный дым от взорванных домов и огромные клубы пыли, поднятые вминающими их в песок бульдозерами, потом еще долго стояли над Синаем, напоминая о несбывшихся надеждах тех, кто мечтал восстановить еврейское государство в границах царства Давида и Соломона, и о той глубокой ране, которая оставила в памяти еврейского народа недолгая история синайских поселений.

Сторонники национального лагеря не забыли и не простили Шарону полного отступления из Синая.

Но другого Шарона у них просто не было…

Глава 4. Маршальский жезл

Мирный договор с Египтом, заключенный при посредничестве американцев, ослабил одну из главных угроз существованию Израиля, но остальные проблемы стояли перед еврейским государством так же остро, как и прежде. На границе с Сирией постоянно происходили вооруженные столкновения между двумя армиями, окопавшиеся в Ливане боевики ООП обстреливали ракетами северные районы страны, в Иудее, Самарии и Газе постепенно вновь набирал силу палестинский террор.

Начало 80-х годов принесло и новую проблему: иракский диктатор Саддам Хусейн усиленными темпами начал строить ядерный реактор, явно стремясь в самые короткие сроки заполучить в свои руки атомную бомбу. Как всегда, израильская разведка оказалась на высоте, и ЦАХАЛу были точно известны месторасположение и режим работы иракского реактора. Но вот на вопрос, что с ним делать не знал ответа никто.

Министр сельского хозяйства Ариэль Шарон был одним из первых (а возможно, и первым) членом узкого кабинета министров по вопросам безопасности, который начал настаивать на том, что Израиль не может допустить появления у какого-либо арабского государства, тем более, у такого, как Ирак, атомной бомбы. «По реактору следует нанести превентивный удар!» — вновь и вновь повторял Ариэль Шарон с тем же упорством, с каким некогда Катон требовал разрушения Карфагена.

Бегин пытался уйти от обсуждения этой темы, и тогда Шарон своим корявым, но твердым почерком вечного троечника писал ему записки с напоминанием, что каждый день промедления приближает Ирак к созданию своей атомной бомбы.