Археология русского интернета. Телепатия, телемосты и другие техноутопии холодной войны

Что же до оппонентов Ленина, то они рассматривали электричество как силу, способную радикально изменить не только экономику одной страны, но и вообще устройство мира, его физическую природу. Так, например, к полностью противоположному Ленину типу проектировщика принадлежал его современник, писатель Андрей Платонов. Инженер-электрик, он активно участвовал в реализации плана ГОЭЛРО и был автором нескольких изобретений, связанных с переменным током. То есть в отличие от Ленина не только знал теорию, но и умел обращаться с электричеством. Однако в текстах Платонова электричество предстает не просто хозяйственной задачей, но великой силой неизвестного происхождения, возможно даже живой. Это некое “вещество науки”, способное не только осветить и обогреть конкретный дом или даже обеспечить коммунизм целой стране, но изменить порядок вещей во Вселенной, победить материальность и, в конечном счете, воскресить мертвых. “Электрификация есть осуществление коммунизма в материи,” – пишет Платонов в брошюре “Культура пролетариата”[48]. Материя, по Платонову, доставляет неудобства и причиняет страдания, в будущем от нее должно быть изобретено средство – “электрическая медицина”, которая сумеет восстановить тело и позволит человеку жить вечно, избегая тлена и “смертельного волнения природы”. “Мы скоро организуем социализм и победим самую сущность материи!” – говорит один из героев “Технического романа”[49].

Преодоление этой сущности было актуальной задачей не только для Платонова, это обсуждали и другие революционеры-утописты. Они возлагали надежды на будущее развитие медицины, не только электрической, но и классической[50]. Однако уже в конце 1930-х годов тема электричества как инструмента борьбы за бессмертие сошла на нет и до появления кибернетики практически не возникала. Ускоренная индустриализация и война стимулировали развитие прикладных дисциплин. Электричество было освоено по-ленински прагматично, безо всяких “идеалистических” излишеств.

С конца 1940-х проектировщики советских ЭВМ учились превращать электрический сигнал в электронную информацию, но за этим уже не стояло грандиозных идей. Как пишет Слава Герович, ученые послевоенных сталинских лет приложили немало усилий для деидеологизации наук, связанных с радиоэлектроникой[51]. То есть компьютерная индустрия успешно размежевалась с идеологически опасной кибернетикой. Когда же кибернетика победила, в электронику вернулись грандиозные идеи.

В 1960-е платоновская концепция электричества как “материи коммунизма”, которая меняет порядок вещей во вселенной и преодолевает материальность, снова стала актуальной. Только теперь место электричества заняла электроника. В 1975 году, когда Виктор Глушков был уже знаменитым ученым и академиком, в альманахе “Фантастика, 1972–1973 годы” появилось его интервью о будущем кибернетики. Разговор с журналистом был построен в жанре научной фантастики – Глушков рассуждал о возможном будущем, основываясь на реальных достижениях кибернетики и компьютеростроения. В этот момент еще продолжается проектирование единой информационной системы. Она, согласно Глушкову, не только будет собирать и обрабатывать информацию, но и станет инфраструктурой для искусственного интеллекта, достойного социализма: “Когда все информационные системы сольются в одну Единую систему, она будет работать при участии людей и во имя людей. Огромные преимущества нашего самого справедливого социального строя, помноженные на информационную мощь электронно-вычислительных машин будущего, помогут создать изобилие материальных и духовных богатств”[52].

Однако в интервью речь идет не только о материальных и культурных благах, но и о бессмертии. Глушков прогнозирует увеличение биологической жизни человека в XXI веке “всего до 150–200 лет”. Однако его гораздо больше интересует проблема сохранности информации, возможность передачи ее от человека к машине и их симбиоза. Начиная рассуждение с возможной передачи информации непосредственно из мозга в компьютер с помощью “специальных шлемов, которые улавливают импульсы тока”, Глушков констатирует, что компьютеры смогут хранить и транслировать человеческую личность и даже сознание: “Но если… мы сами сможем передать вместе со всей информацией нашего мозга и наше самосознание, то вполне резонно считать, что ЭВМ, старея, способна будет проделать то же самое и с не меньшим успехом с другой машиной. И таким довольно простым способом ваше собственное самосознание, а значит, и до некоторой степени вы сами тоже перекочуете в новую, еще более совершенную оболочку. Кстати, это поможет сделать мое «я», мое самосознание, практически бессмертным”. В книге Геннадия Максимовича “Беседы с академиком В. Глушковым” (1978), куда вошли фрагменты интервью 1975 года, тезис Глушкова становится более радикальным. С некоторыми оговорками (“чисто теоретически”, “с известной долей фантазии”) он, тем не менее, утверждает, что с помощью кибернетики можно будет обрести “почти полное бессмертие”[53].