Археология русского интернета. Телепатия, телемосты и другие техноутопии холодной войны

Один из организаторов симпозиума, Вадим Ротенберг, в своих воспоминаниях описывает сложности с приглашением иностранных участников. Так, например, нужно было с особенной осторожностью приглашать западных ученых, чтобы они не сказали что-нибудь радикально немарксистское и тем самым не разрушили бы карьеру советских коллег[140]. В результате симпозиум оказался очень успешным: в нем приняли участие крупнейшие ученые из СССР, Западной Европы и США (Роман Якобсон, Вячеслав Иванов, Луи Альтюссер, Наталия Автономова и другие) и результатом этой встречи стала постепенная перемена отношения к психоанализу. Но помимо того, что симпозиум был важнейшим событием для советской психологии, он также стал местом встречи парапсихологов из разных стран и политических лагерей. В научной литературе, посвященной симпозиуму, об этом ничего не пишут, поскольку психология давно легализовалась, а парапсихология, наоборот, окончательно дискредитирована. Однако в 1979 году оба направления находились в одинаковом положении: проблемы бессознательного были подозрительными для советской идеологии, потому что не вписывались в примитивный материализм. Тем не менее в основной программе можно найти выступление Стэнли Криппнера, и его статья опубликована в четырехтомном сборнике “Бессознательное”[141]. В качестве гостей и участников дискуссии (но уже не авторов докладов) на симпозиум приехали Рассел Тарг из проекта SCANATE, Майкл и Далси Мерфи, младший коллега Криппнера Джим Хикман, Эдуард Наумов, а также экстрасенс и целительница Джуна Давиташвили[142].

Если научная литература того времени описывала симпозиум как прорыв в изучении бессознательного, то научно-популярные журналы предпочитали освещать его парапсихологическую часть. Так поступила редакция журнала “Техника – молодежи”: восемь страниц мартовского номера за 1980 год были отданы экстрасенсам, телепатам и сочувствующим им философам[143]. Подборка включала статьи парапсихолога и специалиста по гипнозу Виктора Райкова, философа Александра Спиркина, а также интервью с Джуной. Из других источников, например воспоминаний Рассела Тарга или интервью с Джуной 2015 года, можно узнать о том, что участники симпозиума не только обсуждали научные проблемы, но и проводили телепатические эксперименты[144].

Когда сотрудники корпорации RAND Ван Дайк и Джункоза писали в своем отчете для агентства DARPA, что “братство исследователей экстрасенсов, как в Советском Союзе, так и в Соединенных Штатах, тесно сплочено”[145], они вряд ли подозревали, что совсем скоро эти два “братства” плотно объединятся друг с другом, чтобы начать активную борьбу за окончание холодной войны.

“Царство слов мертво”: телеутопия Иосифа Гольдина

В Тбилиси Майкл и Далси Мерфи познакомились с Иосифом Гольдиным. Он часто представлялся “импресарио” или “фрилансером”, что в советском контексте звучало довольно экзотично. При этом профессию Гольдина трудно определить какими-то другими словами. Он работал, как сказали бы сегодня, проектно – подрабатывал моряком на грузовых судах в Арктике, эпизодически писал сценарии для Гостелерадио, проводил тренинги по раскрепощению памяти в Театре на Таганке, а также сеансы “суггестии” по методу болгарского психолога Георгия Лозанова[146], публиковал статьи о телепатии и “скрытых резервах человеческого организма” в научно-популярных журналах, организовывал конференции. У него был широкий круг общения, и его хорошо знали в Москве, но, несмотря на это, текстов Гольдина, а также мемуаров или хотя бы упоминаний о нем осталось очень мало: его бурная деятельность проходила в основном в устном жанре. Те же, кто упоминают Гольдина, характеризуют его как человека экстравагантного и уникального: “городской сумасшедший планетарного масштаба”, “печальный гений”, “жизнью битый интеллектуальный гангстер”, “деятельный мечтатель”, “социальный хакер”, “по-хорошему «сумасшедший человек»”, “свободный художник” и т. п.[147]