Археология русской смерти. Этнография похоронного дела в современной России

«Мы как Гойко Митич! Помнишь, фильм такой был? Ни хера ты не помнишь! Индеец такой был, короче! Так вот, мы так же — охотимся! Только не за головами, а за трупами».

После проведения вскрытия зачастую выясняется, что смерть наступила по естественным причинам, и тогда тело можно забирать и хоронить. Следующий шаг в таком случае — договориться о подготовке тела к захоронению и мотивировать принять решение о покупке гроба и других похоронных принадлежностей.

Формально готовить тело к похоронам сотрудники государственного морга должны бесплатно: они обязаны его омыть, одеть и положить в гроб. Согласно требованиям нормативных документов Минздрава России, тело должно быть «подготовлено к выдаче», но что именно входит в подготовку и каковы необходимые процедуры, не оговорено[22]. Бальзамацией по факту никто не занимается — меры по обеспечению сохранности тела заключаются в том, что на голову тела надевают полиэтиленовый пакет с формалином, который помогает избежать высыхания тканей. Возможно и такое, что тело будет просто перенесено из теплого помещения в более прохладное.

«Какая бальзамация? Фильмов пересмотрел? Кто ее будет делать? Бля-я-я, а-ха-ха! Бальзамация — хуяция. Это только огурцы русские консервировать умеют, ну и Ленина. Остальные — гнить как есть. Слушай, я вот на минуту попытался даже представить, что вот в морге N делают бальзамацию. Собираются все такие красивые и нарядные, кладут тело, моют, жидкости всякие пахучие пускают. Тебе самому не смешно? Бальзамация по-русски — это, значит, формалином помажут, и хорош».

Морги и ритуальные компании, как я уже упоминал, срастаются в один ритуальный кластер. На территории одного из моргов его сотрудники открыли частную ритуальную компанию и оказывают услуги по «подготовке и выдаче тела», бальзамации, бритью, одеванию и т.д., по факту якобы предоставляя целый перечень несуществующих услуг, разобраться в котором с ходу, однако, почти невозможно.

История другого симбиоза морга и похоронного агента тоже крайне показательна:

«Слушай, а вот этот. Как его... Ну N. Он чего, всегда в морге сидит? — Ну да, он просто как-то давно пришел, поставил стул в зале прощания в морге и стал предлагать свои услуги. Все попытки его выгнать не увенчались успехом: он типа рассказывал сразу, что зал прощания — это публичное место, и он может находиться там сколько угодно. В итоге и морг, и N устали от постоянных споров и договорились об аренде».

В другом случае подобный агент просто арендовал зал с единственным выходом из морга и стал брать деньги за пронос тела через пространство его зала. В третьем случае санитарка морга Наталья организовала ритуальное агентство, предлагая родственникам умершего «услуги на месте». Зачастую ее клиентами становятся жители сельских населенных пунктов, которых до попадания трупа в морг не успевают перехватить городские ритуальные компании. Этим клиентам Наталья быстро находит гроб, катафалк и прочее.

Испорченные тела — нередкое явление в морге. Тело могут привезти с гнилостными изменениями, либо оно может начать портиться из-за нехватки холодильников. В таких случаях трупы прячут в отдельные камеры. Работники морга сортируют тела по степени испорченности. Это объявление адресовано работникам похоронных фирм, которые зачастую оставляют покойника в хранилище, например ночью, когда там дежурит только санитар.

Таким образом, как и в случае с перевозкой тела в морг, статус акторов и набор предлагаемых родственникам покойного услуг представляют собой уникальную для конкретного морга комбинацию обстоятельств и фактов, то есть тот самый черный ящик, но логика действий этих акторов теперь нам более-менее понятна.