Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

– Ой, и слава богу! – сказала Жюстина, когда мы вышли на улицу. – Я уже боялась, что его заморят голодом.

Я недоумевающе уставилась на нее.

– Твой парень трахается с целой комнатой эльфиек, а ты радуешься?

Жюстина откинула голову и рассмеялась.

– Когда влюбляешься в инкуба, твои взгляды на жизнь, наверное, меняются. Кажется, будто делаешь это в первый раз. Я знаю о его чувствах ко мне, к тому же он должен питаться для поддержания здоровья. Так какая, собственно, разница? – Она усмехнулась. – И потом, он всегда готов к новым свершениям.

– Ты такая странная, Жюстина.

Энди хмыкнула и дружелюбно толкнула меня плечом. Она отыскала свое платье и туфли, которые ей так понравились.

– Кто бы говорил о странностях.

После того как мы все вернулись домой, я вышла из квартиры Уолдо, отправилась к ближайшим гаражам, нашла там темный уголок, села и стала ждать. Два часа спустя передо мной материализовалась Леа и уселась рядом.

– Ты провела меня, – сказала я. – Послала туда вслепую.

– Это правда. Как и Лара, отправившая туда своего брата. Только мой агент, в отличие от нее, справился с задачей.

– Но зачем? Зачем посылать нас туда?

– Нельзя было допустить заключения договора с фоморами, – объяснила она. – Если хотя бы одна нация согласится на нейтралитет, за ней вскоре последуют десятки других. Фоморы внесли бы разлад в ряды остальных и постепенно победили бы всех. Положение очень деликатное. Присутствие агентов должно было нарушить равновесие и вывести фоморов на чистую воду.

– Почему ты мне не сказала? – спросила я.

– Видишь ли, ты сомневалась во мне и все равно не поверила бы.

Я хмуро посмотрела на нее:

– И все же ты должна была сказать.

– Не будь смешной, дитя, – фыркнула Леа. – У меня не было времени рассеивать твои сомнения и подозрения, выслушивать теории и отвечать на вопросы. Намного проще показать приз, за который ты должна побороться.

– Откуда ты знала, что я найду бомбу?

Она приподняла бровь:

– Бомбу? – Леа покачала головой. – Я не знала в точности, что должно произойти. Но фоморы – предатели, всегда были и будут ими. Единственный вопрос – в чем именно проявится их измена. Свартальвы должны были узнать об этом.

– Откуда ты знала, что я смогу это обнаружить?

– А я не знала. Но я знаю твоего наставника. Он научил тебя впутываться в разные истории и обнаруживать неудобную правду, – улыбнулась она. – К тому же ты переняла его склонность приносить хаос туда, где еще недавно царили спокойствие и порядок.

– К чему ты клонишь? – спросила я.

Ее улыбка была до противного самоуверенной.

– Я просто была уверена, что договор в любом случае не подпишут.

– Но ты могла сделать все сама.

– Нет, дитя, – сказала Леа. – Свартальвы никогда не пригласили бы меня на прием. Они любят чистоту и порядок. И сразу догадались бы, что мои намерения не имеют никакого отношения к порядку.

– А о моих намерениях они не догадывались?

– Они судят о других только по их поступкам, – сказала Леа. – И поэтому согласились заключить договор с фоморами, которые до сего дня не переходили им дорогу. Мои поступки показали им, что со мной нужно вести себя очень осторожно. О тебе… им не было известно ничего. К тому же ты чертовски привлекательна. Все закончилось хорошо: твой город спасен, а богатые, умелые и влиятельные существа оказались у тебя в долгу. – Она сделала небольшую паузу, а затем рассмеялась, слегка наклонившись ко мне. – Возможно, тебе стоит как-нибудь выразить свою благодарность.

– Поблагодарить тебя? – удивилась я. – За что?

– Думаю, у тебя был удачный вечер, – ответила Леа, приподнимая брови. – Как же с тобой тяжело, дитя! Просто не понимаю, как он только мирится с твоим нахальством! Наверное, ты считаешь, что я должна наградить тебя.

Она встала и собралась уходить.

– Стой! – внезапно сказала я.

Леа замерла.

Мне показалось, что мое сердце вдруг перестало биться. Все тело охватила дрожь.

– Ты сказала, что знаешь Гарри. Не знала его. А знаешь. В настоящем времени.

– Правда?

– И что ты не понимаешь, как ему удается уживаться со мной. Удается. В настоящем времени.

– Правда?

– Тетушка, – едва слышно прошептала я. – Тетушка, скажи, Гарри… жив?

Леа очень медленно повернулась ко мне и одарила многозначительным взглядом зеленых глаз, в которых заплясали озорные огоньки.

– Я не сказала, что он жив, дитя. И ты не должна так говорить. Пока.

Я склонила голову и начала плакать. Или смеяться. Или плакать и смеяться одновременно. Леа не стала ждать, когда я закончу. При любом проявлении эмоций она чувствовала себя неловко.

Гарри жив.

Я не убила его.

Лучшей награды я не могла себе представить.

– Спасибо, тетушка, – прошептала я. – Спасибо.

Глухое дело