Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

И этот парень, который оказался намного моложе, чем я думал, когда только подошел к нему, вскоре мог превратиться в один из таких трупов, если бы ему не оказали помощь в ближайшее время.

– Набери десять-один-один, – сказал я Майклу. – Кажется, у него инсульт или передоз. В любом случае, ему повезло, что он заснул на боку и не захлебнулся собственной рвотой. Нужно отвезти его в больницу.

Майкл кивнул и отошел, прихрамывая, на несколько футов. Достав мобильник из кожаного чехла на поясе, он набрал номер и быстро заговорил.

– Ладно, приятель, – обратился я к парню. – Держись. Мы сейчас звоним хорошим ребятам, они тебе помогут…

Я даже не понял, что случилось. За секунду до того бомж лежал и беспомощно хрипел, а теперь вдруг кинулся на меня, протянул к моей шее пальцы с обломанными ногтями и пробулькал:

– Никаких больниц!

Несколько месяцев назад он бы меня задушил.

Но несколько месяцев назад Черити, жена Майкла, еще не учила меня рукопашному бою.

Если повторять каждое движение тысячу раз, можно развить моторную память до такой степени, что будешь рефлекторно воспроизводить его. Для этого Черити, владевшая приемами джиу-джитсу, заставляла меня по сто раз отрабатывать разные приемы защиты, каждый день, в течение последних двух месяцев. И не просто показывала мне эти движения, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее. Она набрасывалась на меня, будто действительно хотела порвать на части, и, если не удавалось от нее отбиться, было чертовски больно.

В таких обстоятельствах учишься очень быстро. А одним из основных приемов, которые Черити вбила мне в голову, была защита от заурядного удушения спереди.

Я резко поднял руки, отбил тянувшиеся ко мне руки, пригнул голову и плавно отклонился. Бомж бросился к тому месту, где я только что стоял. Его рука задела меня по лицу и смахнула очки, которые слетели и закувыркались в воздухе.

Я подавил панику, накатывавшую на меня уже не один десяток лет, когда мир вокруг терял свои привычные очертания, внезапно превращаясь в разноцветные полоски и пятна.

Послушайте. Я ношу очень большие очки с толстыми линзами. Не могу сказать, что без них я становлюсь совсем слепым. Я знаю это, потому что так сказал мой офтальмолог после того, как я подарил ему бутылку очень дорогого виски. Но без очков я…

Без них бывает очень туго. Тяжело что-нибудь делать или видеть то, что находится на расстоянии вытянутой руки. Серьезно. Однажды я принял манекен в ателье за свою девушку. Читать без них просто невозможно. Вообще никак.

Мой главный кошмар – оказаться без них в незнакомом месте, глядеть на море смутных очертаний, будучи не в силах ничего рассмотреть. Когда я был ребенком, хулиганы в первую очередь смахивали очки. Всегда. Точно у них было шестое чувство или что-то вроде того.

А потом они начинали издеваться надо мной. Ничего приятного в этом не было, но хуже всего, что в тот момент я еще не знал, что меня ждет.

И вот ребенок внутри меня начал кричать и плакать, но времени потакать ему не было. Я должен был решить проблему, и Карпентеры дали мне необходимые для этого инструменты.

Например, они научили меня, что, когда драка неизбежна, зрение не так уж важно. Все зависит от скорости, от рефлексов, от того, где находится противник, и от умения предугадать его действия. Я пока еще двигался довольно медленно, но все-таки через секунду сумел схватить его руку и распрямить ее. Я не стал на этом останавливаться, изогнулся вправо, чтобы усилить давление на плечевой сустав и уложил его лицом на тротуар с такой силой, что у него наверняка посыпались искры из глаз.

Впрочем, я все равно не смог его оглушить.

– Никаких больниц! – заорал он, пытаясь вырваться.

Я боролся с охватившим меня страхом. Он был сильнее, чем казалось на первый взгляд, но это было не так важно. Физика есть физика: его рука служила длинным рычагом, который я полностью контролировал. Может, он был крупнее и сильнее меня, но в тот момент это не играло решающей роли. Какое-то время он сопротивлялся, а затем вспышка ярости стала угасать.

– Никаких больниц!!! Никаких больниц. – Он задрожал и заплакал. Мольба в его голосе смешивалась с глухим отчаянием. – Никаких больниц. Пожалуйста, пожалуйста. Никаких больниц.

Он обмяк и медленно, хрипло задышал.

Я ослабил давление и отпустил его руку. Та безвольно упала на тротуар, и он разрыдался.

– Приятель, – сказал я. – Слушай, все будет хорошо. Меня зовут Уолдо. А тебя?

– Стэн, – глухо ответил он.

– Привет, Стэн. Постарайся не волноваться. Мы о тебе позаботимся.

– Вы убиваете меня, – сказал он. – Вы убиваете меня.

– У тебя неравномерный пульс, сбивчивое дыхание, зрачки сокращаются по-разному. Стэн, что ты принял?

– Ничего, – ответил он. – Вы убиваете меня. Черт вас побери!

Через несколько минут приехала скорая. Вскоре кто-то постучал меня по груди моими очками, и я надел их. Я посмотрел на фельдшера – здоровенного чернокожего по имени Ламар. Я знал его. Надежный парень.

– Спасибо, приятель, – сказал я.

– Ты уложил его на лопатки? – спросил он. – Неплохо. Ты же такой маленький, курице на один зубок!