Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

Еще через пару секунд я понял, что мой страх и звук шагов были связаны, а затем – видимо, на тот случай, если мне и этого окажется мало, – на стене появился квадрат красного цвета размером где-то четыре на четыре фута. Очевидно, он отслеживал движение враждебного создания, которое двигалось по коридору к палате Стэна.

Я поднял глаза к потолку и пробормотал: «Я понял». Оглядевшись, я перебрал возможные варианты, в то время как страх продолжал нарастать и наконец стал настолько сильным, что я запаниковал. Войдя в туалет, я прикрыл дверь, оставив только маленькую щелку, и замер.

Монстр появился в поле моего зрения. Поначалу она не показалась монстром – невысокая женщина в туфлях на низком каблуке, изящная брюнетка. У нее были азиатские черты лица, а на бейджике виднелось имя: «ДОКТОР МИЯМУНЭ». Глаза за толстыми стеклами очков в темной оправе казались невозможно прозрачными и голубыми.

Войдя в палату, она остановилась и осмотрелась, но меня не заметила. Она не была старой, на вид около тридцати пяти лет, и выглядела как врач, закончивший интернатуру и проходящий ординатуру, чтобы затем работать специалистом. Ее голубые глаза уставились на Стэна, и внезапно передо мной оказалась не просто женщина в белом медицинском халате. Она преобразилась за считаные секунды.

Это выглядело даже не как физическая трансформация. Ничего такого, что смогла бы зафиксировать камера. Что-то более глубокое, неосязаемое. Ее поза слегка изменилась, стала не такой напряженной, она расслабила руки и ноги, прищурила глаза. Хуже всего выглядел рот. Губы поднялись и растянулись, обнажая зубы. Выражение лица стало жутковатым, и от страха меня немного замутило.

«Монстр» – понятие достаточно субъективное. Но тварь, скрывавшаяся в человеческом обличье, отлично подходила под это определение. Я стоял не шелохнувшись.

Миямунэ обошла кровать Стэна, не сводя с него глаз, затем развернулась и направилась в обратную сторону, как беспокойная львица в зоопарке. На мгновение она замерла, но Стэн вдруг отреагировал. Его тихие стоны стали громче, и в эту минуту ее взгляд прояснился. Она положила руку на кровать и провела ладонью по одеялу, не дотрагиваясь до Стэна – просто водила кончиками пальцев по ткани. Дыхание больного стало судорожным, отчаянным.

Она им питалась. Возможно, его страхом. Высасывала из него жизнь.

Еще немного, и Стэну конец.

Что ж.

Пора было действовать.

Я запустил руку в сумку, висевшую у меня на плече, ткань с легким шуршанием потерлась о ткань.

И она это услышала.

Мои пальцы схватились за гладкую деревянную рукоятку Фиделаккиуса. Миямунэ кулаком пробила деревянную дверь ванной – во все стороны полетели щепки, – схватила меня за медицинский халат, выдернула из комнаты и швырнула о противоположную стену.

Сила Миямунэ оказалась просто невероятной. Ее рука прошла сквозь дверь, словно та была не из дерева, а из мокрого картона, рукава халата и блузки порвались в клочья, но кожа совершенно не пострадала. Я смутно сознавал, что столкнулся с существом, обладавшим сверхъестественной силой, пока летел, полностью расслабленный. Постаравшись, чтобы удар равномерно распределился по всему телу, я сразу же оттолкнулся от стены руками, как при падении в дзюдо, – один из приемов, которым меня научила Черити.

Все получилось. Кости не пострадали, и я приземлился на ноги, а рукой попытался нащупать сумку.

Миямунэ секунду глядела на меня, замерев, с противоположной стороны кровати, около коленей Стэна. Затем, не отрывая от меня взгляда, она отвела руку назад, очень уверенным и точным жестом, и заперла дверь палаты.

Разумеется, я ни капли не испугался и не запаниковал. Только вот руки тряслись настолько сильно, что я почти не чувствовал рукоятку Фиделаккиуса, когда пальцы сжали ее.

– Даю тебе один шанс, – услышал я собственный голос, звучавший как бледное подобие моего настоящего голоса. – Уходи. Оставь их. Всех. Сделай это немедленно. И тогда, обещаю, ты сможешь уйти живой.

Ее губы изогнулись в презрительной усмешке.

– Да кем ты себя возомнил, ничтожный человечишка?

– Вот все, что тебе нужно знать, – сказал я, доставая меч.

Звук, последовавший за этим, оказался слишком гармоничным, чтобы назвать его воплем, но слишком яростным и свирепым, чтобы принять его за музыкальный аккорд. Из старой сломанной рукоятки в моей руке вырвалось лезвие ослепительно-белого света в три фута длиной. После появления лезвия звук превратился в мелодичный гул, низкий и зловещий.

Миямунэ никак не отреагировала на происходящее. Лезвие меча отражалось двумя яркими полосками в ее хрустально-голубых глазах, а тень на стене, у нее за спиной, которую она отбрасывала в свете меча, имела совершенно другие очертания, чем тело. Это было нечто массивное, с львиной гривой и извивавшимся над головой отростком. Кожа Миямунэ тоже стала полупрозрачной в свете меча, под ней шевелилось и двигалось что-то неясное, расплывчатое, серо-золотистое, будто в крошечную женщину втиснули огромное чудовище.