Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник

Лара и Марконе внимательно следили за их реакцией.

– Любой выбор влечет за собой последствия, расходящиеся во все стороны, будто круги по воде, – тихо продолжил я. – Мы же выбрали путь, навлекший беду на горожан. За устранением собственных неудобств нельзя забывать, что мы в долгу перед жителями Чикаго. Ведь участниками этого конфликта они стали исключительно по нашей вине. – Я посмотрел в глаза Марконе. – Предполагалось, что по большей части наш мир не будет пересекаться с миром смертных, а в ответ на нас не станут обращать внимания. Теперь же вы говорите, что смертные пришлют сюда свои глаза и уши. Что ж, не исключаю, что им будет на что посмотреть.

– Что вы предлагаете? – спросил Марконе.

– Нации договора должны обеспечить помощь. В том числе гуманитарную, – ответил я.

У всех без исключения эти слова вызвали целую бурю эмоций – от поднятой брови Ваддерунга до скептического хмыканья Эванны.

– Я не говорю об открытом дипломатическом контакте, – пояснил я. – Речь идет о косвенной, секретной, но действенной помощи. Раз уж за вами будут следить, пусть видят, чем вы занимаетесь. Давайте покажем, что мы делаем все возможное, дабы уравновесить чаши весов. После нападения Этне все изменилось. Битва была слишком громкой. Слишком заметной. Нас видели, и лучше сразу продемонстрировать, что мы не планируем убивать горожан. Ведь произведенное нами первое впечатление оказалось довольно скверным. В общем, это разумный ход. И правильный. – Я снова посмотрел в глаза Марконе. – Мужчины и женщины Чикаго ответили на мой зов. Последовали за мной. Сражались. И я чувствовал, как они умирают.

По лицу барона скользнула тень, и он едва заметно наклонил подбородок в знак согласия.

Я понизил голос, давая понять, что дело касается только меня и Марконе:

– Просто умыть руки? Этого мало. И на восстановлении города вы в любом случае наживете целое состояние.

Марконе удовлетворенно сверкнул глазами, признавая мою правоту.

– Организация Неписаного договора, – сказал он, тщательно подбирая слова, – благотворительной не является.

– Но мы не сборище бедняков, неспособных заплатить долги, – заметила Мэб. – Мой Рыцарь совершенно прав: сражение причинило смертным немалый ущерб. Защищаясь, они были вынуждены пролить кровь. Погибли невинные люди. Многие лишились имущества. Нюансы обсуждаются, но общая направленность долга вполне ясна. – Она повернула голову ко мне. – Какую компенсацию вы рекомендуете?

– Что касается денежных вопросов, имущество застраховано. Повсюду существуют экономические сетки безопасности. Нужно позаботиться о людях. Тем, кто пострадал при атаке, оплатим лечение и психологическую помощь. Заплатим за похороны. Выплатим вергельд семьям погибших. Не имеет значения, как это произойдет – то ли человек найдет золотой клад, то ли получит загадочный выигрышный лотерейный билет, то ли еще что, – но наш долг невозможно переоценить. А еще люди должны знать, что после всего пережитого их ждет лучшее будущее. Один из присутствующих при необходимости способен ежегодно спускаться в каждый чертов дымоход, так что не говорите, что вышеозвученное не в наших силах.

– Число пострадавших огромно, – возразила Мэб.

– Наш долг, – сказал я, – еще огромнее. Спросите у детей любого, кто погиб той ночью.

Как видно, эти слова отбили у нее охоту спорить.

– Нации договора, – объявила Королева Воздуха и Тьмы, – выплатят репарации пострадавшим сторонам. Вопрос касается гостевого права, а посему вызывает у меня глубокую обеспокоенность, и решать его надо с должным почтением. Компенсация понесенного смертными ущерба видится мне весьма уместным шагом – наряду с пониманием, что долговое бремя ляжет на плечи истинных виновников бедствия, а именно фоморов, как только наш конфликт с ними будет разрешен.

В итоге все проголосовали за, поскольку любой политик обожает тратить чужие деньги на благое дело.

Да и черт с ними. Я сделал так, чтобы людям помогли. Принес хоть какую-то пользу.

Но я еще не закончил.

– Незакрытым остается вопрос персонального долга, – сказал я, глядя на Мэб. – На глазах у участников договора я одержал победу над Последней из титанов, тем самым защитив владения Джона Марконе, барона Чикаго. – Я повернулся к нему. – Сей факт требует признания.

Все взгляды устремились на Марконе.

– По-моему, глаз Балора является щедрой наградой за этот подвиг, – заметил тот.

– Это по-вашему, – сухо и холодно произнесла Сарисса.

– Глаз Балора… Он у вас? – простодушно спросил я у Марконе.

Тот вдруг крепко насторожился.

– Ведь я не знаю, где он, – продолжил я. И с формальной точки зрения не соврал, поскольку специально для этого разговора запретил Альфреду говорить мне, где спрятана эта штуковина. На данный момент формальная истина была, пожалуй, самой подходящей. – Но если хотите передать его мне…

– Я предполагал, что вы забрали его у Этне, – сказал барон.

– Даже не знаю, что сказать, – вздохнул я.

– Значит, мы должны поверить, что вы просто бросили невероятно мощное оружие на берегу озера? – осведомился Марконе.