Армия

Приняв это как аксиому (утверждение, не требующее доказательств), я так и продолжил свою службу. Попытки ефрейторов, в том числе и Фили, снизвергнуть меня в их, ефрейторское, сообщество, так же, как и поштучные поползновения возвысится до таких же, как у меня, отличных высот, мною пресекались. Некоторые ефрейторы иногда даже срывались на крик, пытаясь доказать, что они тоже, а я нисколько… Ну собаки они и есть собаки, что с них взять?

Лычку на погон, я пришил в тот же вечер. А военный билет в штаб не отнёс. Поэтому это карьерное повышение осталось в приказе и памяти сослуживцев. Хотя, насчёт памяти я немного сомневаюсь. Кому нужно помнить за что, как и когда на меня снизошла сия благодать. Из армии ушёл рядовым, расстроив взводного. Он тоже был офицер. И в отместку за наши, не всегда устраивающие его, но всегда в рамках уставов, отношения, хотел вот так мне нагадить – выпустить меня ефрейтором. Он сам так мне и сказал. Но вот, пропустил момент. Надеюсь, что он не сильно расстроился, а к настоящему времени забыл совсем.

В начале службы, когда мы заступили на боевое дежурство, нам объяснили, что тягот нам выпадет в полтора раза больше, чем было запланировано, потому что полк рассчитан на большее количество военнослужащих, а больше взять не получается – «уже и по амбарам помели и по сусекам поскребли». Поэтому смен есть и будет две, а не три.

К тому, что спим мало, мы понемногу привыкли. Не привыкли мало спать, а привыкли, что это нормально. Спали по четыре часа ночью и сколько получится днём. Днём получалось не всегда. Но если получалось, то мы засыпали стремительно и глубоко. Не важно, сколько длилось время сна, час, два, несколько минут или, вообще, одна минута. Время погружения в сон уменьшилось до миллисекунды. Закрыл глаза и всё, уже спишь и видишь сны.

Сокращённость состава была настолько привычной, что иногда его сокращали ещё больше. Смена могла быть настолько сокращённой, что оставались «бесхозные» приёмники. Однажды почти неделю мы ходили вот таким сокращённым составом на смену. Не помню, какие на то были причины, но они, вероятно, были.

А бесхозные приёмники я распределял между собой и другими радистами. И настолько у нас это хорошо получалось, что несколько раз мне позволяли утром поднимать флаг на полковом построении. Потому, как и смена была отличная и я. Даже обещали письмо родителям написать про это. Это один из вариантов поощрения. Но не написали. Или не отправили. В общем, родители такого письма не получали.

Закончилось это моё триумфальное шествие быстро и неожиданно. В одну из таких сокращённых смен я вышел с открытым текстом в эфир. Ничего личного не сообщал. Просто одна из «точек» очень хотела отправить кодограмму. Точнее не «точка», а мой коллега, радиотелеграфист, который сидел на «точке» и очень хотел отправить эту кодограмму. Нафиг не нужную и абсолютно не срочную.

Я, сидя за датчиком, ещё слушал приёмник и отвлекаться на принятие кодограммы мне не хотелось. Ну я и объяснил, что «малом узыка нтов». Быстро сообщил. Немного изобразив, что это не открытый (не зашифрованный) текст, а как будто обычный сигнал. А радиотелеграфист другой точки это услышал, записал и тут же доложил. Я так и не узнал, кто этот герой. Никаких чувств, кроме восхищения его бдительностью и оперативностью, я к нему не испытывал. Он всё правильно сделал.

Что началось!!! Майор КГБ, начальник КП, командир роты, командир взвода… В общем, офицеров, как мне показалось, было больше чем на общеполковом построении. И у всех праведный гнев. Только что я «нараспашку открыл дальневосточную границу». И все, в том числе и империалисты, вдруг узнали, что мало того, что мало солдат, они ещё и все поголовно раздолбаи. «Заходите империалисты дорогие, берите что хотите». И что ещё можно ожидать вот от такого старшего смены? И что можно ожидать от других солдат, у которых вот такой старший смены? И вообще, что за полк, если вот такой может быть назначен старшим смены?

Было бы звание выше чем ефрейтор, разжаловали бы сразу, но с моих чёрных погон можно было бы только снять лычку («соплю»), которую повесили в наказание и отковырять буквы СА. Отковыривать не стали, «соплю» оставили.

В военное время сразу бы расстреляли, а меня даже на «губу» не посадили. Просто отлучили от передатчика, что бы больше ничего не выдал. А через два или три дня привели в клуб. Там были только офицеры, но их было меньше, чем тогда ночью на КП. И один не офицер – я. Все ждали командира полка.

Командир зашёл в клуб, поднялся на сцену, удивлённо посмотрел на понуро стоящего меня. Я не притворялся. Было действительно неуютно. Нарушение первой категории – это серьёзно. «Что здесь солдат делает?». «Он совершил нарушение связи ПЕРВОЙ категории, товарищ полковник!», отрапортовал командир роты. «А зачем его сюда привели? Сами со своей связью и разбирайтесь»