Армия

Да, именно так и прозвучала моя амнистия. Командир разобрался. Вернулся в роту с собрания и сообщил, что на КП меня больше не пустят. Совсем. Никогда. Вот напугал то. Напрягало только будущее. Если не на смену, то куда? «В наряды, всегда, до дембеля, без перерывов!»

И отправил же. Дежурным по роте, следом – старшим наряда по кухне, потом опять дежурным по роте, помощником дежурного по полку. Теоретически – бесконечный круговорот. Но это теория, а практика всегда выглядит по-другому. Очередная амнистия пришла опять в виде командира полка. Или у него память была короткой, или солдат было столько, что всех он не помнил, но по любому, это было для меня хорошо.

Шла вторая или третья неделя опалы. При очередном разводе нарядов, мы (все наряды полка) стояли на плацу и внимали «Бла, бла, бла…» про рубежи, долг и прочее. И тут вдруг появляется командир полка. Идёт себе, не торопясь в штаб. На плацу наряды разные. Все более-менее нормальные, а мой, как из учебника. Сапоги блестят, бляхи сияют. Форма выглажена до состояния «как бы об стрелки не порезаться». Причёски… Ежики, а не причёски. В общем, обратил на мой наряд внимание, поставил в пример, приказал передать командиру роты, что он (сам командир полка) благодарит меня за такую замечательную и безупречную (вот здесь или действительно не помнил про мои косяки, или польстил) службу. А может быть мы – солдаты, для офицеров как китайцы? Все на одно лицо?

Передал в тот же вечер. А наряд был отполирован и отглажен не потому, что хотел выделиться/рубануться. А потому что стал профессионалом в нарядной сфере. Наработал практический опыт как быстро и почти идеально подготовить наряд к разводу, даже если наряд состоит из граждан, попавших в армию из степей и с гор.

Наряд – не в смысле разодеться, а в смысле быть направленным на 24 часа для выполнения особого важного задания. А развод, это не когда разводят на бабки (деньги) и иные товарно-материальные ценности, а процесс построения всех нарядов в одном месте (не в том, про которое вы подумали, а на какой ни будь горизонтальной площадке) с целью напоминания участникам о важности и особенности их службы на предстоящие сутки и оценки участников на степень соответствия поставленным задачам.

Опала закончилась. Служба продолжилась. К датчику (это тот, который передаёт морзянку) меня старались не допускать. Ну, только если по большой нужде. Но, судя по количеству часов, которые я потом отсидел за датчиком, нужда была большой и постоянной.

Однажды меня посадили общаться с дивизией. Слушаешь, что тебе пиликают, сам ключом отвечаешь. Работа не пыльная. Особой ответственности нет. Самолёты по этому каналу не летают. Если что-то пропустишь, то просто по телефону позвонят. Сидел я там недолго. О чём-то очень быстро пообщались с радистом дивизионным. Я же не знал, что с той стороны то ли офицер был, то ли «рубанок» из учебки. Перекинулись информацией. Я пропиликал понятно и доходчиво, понял, что пропиликали нам. Краткий сеанс связи закончился. Сижу умиротворённый, время посекундно и поминутно катится к дембелю. Почти физически ощущаю. Так бывает, когда уже за полтора года отслужил.

И вдруг вместе с катящимся к дембелю сроком моей службы, на приёмный врывается командир роты. Ночью. В форме. Как всегда, подтянутый, затянутый и наглаженный. Из этого форменного великолепия торчит голова. Тоже очень уставная. Причёска стандартная, выбрит до синевы, а вот выражение лица у этой головы мне не понравилось. Судя по направлению взгляда (на меня), я тоже голове не нравился, не нравился задолго до того, как командир меня увидел. Больше всего напрягало то, что я не знал, за что. Прошлое всё уже искуплено. Не кровью, но достаточно честно. Свежего ничего наколбасить не успел… Или успел? Тогда что?

Выяснилось, что успел. За минуту (60 секунд) общения с дивизией я совершил около сорока нарушений связи. Мелочи какие-то. То точку не там в беседе поставил, то не поставил совсем, ещё и кодовые сообщения использовал не по назначению. Использовал двойной смысл военно-морзяночных кодов. Всё понятно передавал, иногда даже очень понятно. Без мата, но совсем не в соответствие с кем-то, кому-то прописанными правилами. А какие нафиг правила? В учебном взводе нас научили принимать морзянку и передавать. А из правил только основам – «Командир всегда прав», «Нельзя срать» и «Нужно шамшить». Служить эти правила помогали, а высококультурно общаться в эфире – нет.