Ashen crown (СИ)

То, что было любовью к Тэхёну и неприязнью к Чонгуку, смешалось в Чимине поровну, потом тесто из них просело внутри единым слоем. Происходящее напоминало похмелье. Головокружение вкупе с проникновением в действительность, которая не кажется таковой, мерзостное карабканье вверх из глухого колодца, где ответным эхом на вздохи является мелодичное бесстыжее многоголосье.

Предметы неясные, очертания размытые. Чимин устало прикрыл глаза. Устраивать разбор полётов поздно. Было время, когда Чимин бежал прочь от всего, что давала ему мафия, и претендовал прописаться в клинике для алкозависимых. На войне все средства хороши. Видимо, таков удел - стоять на пороге свободы и не делать навстречу ни шага, слушать, как возможно «твоё» препарируют без права на возврат. Маленькому Чимину отчасти нравилось, когда на него возлагали надежды и брали за компанию, но теперь его тошнило. Столь долго Чимин жил тенью Тэхёна, что потерялся в ней напрочь. Ужаснее всего - отказаться от него невозможно. Настоящий Чимин имел право выломать дверь с ноги, оттолкнуть Чонгука и сделать с Тэхёном всё, что вздумается. Или позволить ему сделать то же с собой, потому что тот нуждался.

…Осипшим, протяжным голосом Тэхён часто и громко застонал в агонии оргазма, представлялось - вжатый в ледяную плитку. Наверняка Чонгук трахал его, поставив на четвереньки. Чимин буквально видел их лица, позы, следы семени, стёкшие с бёдер Тэхёна, вспотевшие сгибы локтей и колен, пропитанные потом кончики волос. Для подтверждения фантазии не требовалось заглядывать внутрь.

Тяга к жизни изрядно притупилась.

Чимин отвлёкся на божью коровку, дав ей побегать по пальцам, потом отпустил и взглянул на обезболивающие, разложенные на тумбе; соблазн, безусловно, присутствовал, но употребить - значит дать Чонгуку фору, примерить шкуру. Наконец Чимин заметил его спортивную сумку, брошенную за креслом. Чуть погодя, открыл и увидел шприцы, препараты, кучу того, от чего следовало избавиться немедленно. Навлечь на себя гнев он уже не боялся, как и становиться свидетелем беспощадного отравления.

Пока двое шумно принимали душ, Чимин вылез во двор, высыпал героин в кусты акации, зарыл шприцы и присыпал землёй, окно за собой закрыл плотно, пальцы тщательно вытер влажной салфеткой. Запыхался и зачем-то усмехнулся детской своей выходке.

Они вышли. Измотанные, но с блеском в глазах, запаявшие сексом все прорехи и прорези. Удар последовал после, неприятное чувство, сродни предательству, разрушительная волна ненависти и негодования. На мокрой груди Чонгука красовался свежий порез. Три буквы дались ему непростительно просто, тогда как Чимин выстрадал их, до сих пор помня привкус холодного песка. Он бросил на Тэхёна растерянный быстрый взгляд, стушевался и подавился словами. Тэхён явно перебарщивал в обожествлении.

— Нам понадобятся склады Юнги и его старые знакомые… — заговорил Тэхён, будто бы продолжая уже начатый разговор. — Раз уж мы не знаем, где он сам.

— Лады, если считаешь целесообразным. Впрочем, он и сам может объявиться, если подождём, — охотно кивнул Чонгук и посмотрел за плечо Тэхёна. — Эй, Чимин, скучал?

Тэхён даже не поворачивался, продолжая вытираться. Чимину хотелось выплюнуть какое-нибудь задевающее оскорбление, задевающее их двоих. Тэхён дал себя трахнуть во всех смыслах, лёг под Чонгука не хуже его проституток.

— Я не успел соскучиться, — выдавил Чимин.

— Вот и отлично. Мог бы присоединиться, — Чонгук подошёл и взъерошил ему волосы, улыбаясь совершенно беззаботной улыбкой старшего брата, от которой кости у Чимина словно рассыпались и склеились снова. — Шучу… Стрелять-то не разучился?

— Чимину это ни к чему, — вставил Тэхён, и две пары глаз уставились на него с укором.

Замерли, как в какой-нибудь детской игре. Чонгук внимательно наблюдал со стороны, зудящие свежие порезы придавали моменту ощущение избранности, то есть - момент и был сплошным ощущением. Чимин раздражал его, но не настолько, чтобы попасть в немилость, куда больнее оказалось милосердие Тэхёна.

— Я всё ещё даю тебе советы, насколько помню, — прошипел Чимин, подступая. — И не жди, что останусь в стороне. Что бы вы ни задумали, я поддержу вас.

— Это опасно! — рявкнув, Тэхён наконец развернулся, и Чимин остановился в шаге от него, наткнувшись на невидимую преграду.

— Господи, Тэхён, он раздробил Анжело черепушку, а ты до сих пор считаешь его сосунком, — издевательски протянул Чонгук. — Он едет с нами и баста. Мы же одна семья. Или твои заповеди уже не актуальны? Не будь такой задницей, детка. Братишка не силён в оружии, но мозги у него есть.

Чонгука до колик смешила наступившая тишина и, посмеиваясь, он принялся одеваться. Тэхён пропустил его издевки мимо ушей, а болезненное желание Чимина поговорить - мимо глаз. Ему предстояло набросать план действий, а не рассусоливать о высоком. Пусть все думают, что он прогнулся под обстоятельствами. Даже Чимин обязан в это верить.

***