АСКЕТ

Сначала Давыдов странному старцу не доверял. Скрыто справлялся в деревнях, верно ли тот прокладывает путь. Старик неизменно указывал кратчайшую дорогу, зачастую неизвестную даже местным. В первый раз, уличив Архипа в том, что повёл он отряд по тропе, теряющейся, со слов местных, в непролазной трясине, Денис Васильевич не на шутку осерчал. Хотел, было, по закону военного времени наказать, да рука не поднялась. Тем более, что трое смельчаков вызвались конвоировать подозреваемого в измене по означенной тем дорожке. Никуда ему не деться! Коль почуют молодцы неладное, быстро воздадут предателю по заслугам. Давыдов, взвесив все за и против, согласился. Отряд двинулся к назначенному пункту по верной дороге, Архип с конвоем — по сомнительной. Когда партизанский отряд прибыл на место, четвёрка давно поджидала их там. В глазах Архипа Давыдов прочитал лишь скуку — ни обиды, ни горечи. Зато лица воинов озадачены были чрезвычайно. Все в один голос утверждали, что запримеченное издали болото, словно бежало от путников, швыряя под копыта их коней поросшую невысокой травой равнину. По ней группа без труда добралась до намеченной точки. Тогда-то впервые и прозвучало это слово — лешак. Давыдов, помнится, лишь посмеялся — ну и шутники эти гусары!
Однако позже сам не раз замечал, что преградивший путь бурелом каким-то чудом расступался, расплетал спутанные ветви, открывая отряду пригодную для дальнейшего следования дорогу. «Может, и впрямь леший?» — начинал сомневаться предводитель, оглядываясь назад и видя за собой непроходимую, как и прежде, чащу.
Как бы то ни было, проводником Архип был отменным. Это Дениса Васильевича нимало удивляло — крестьяне народ осёдлый. Или он не крестьянин? Лесник? Егерь? Уединившийся в лесах богомолец? Откуда тогда назубок знает все затерянные в глуши деревни и просёлки?
О себе дед упрямо молчал. Постепенно посторонними вопросами Давыдов задаваться перестал — дел невпроворот. Старику он доверился. Тот ни разу не подвёл. Кашеварил Архип неважно, однако от обязанностей не отлынивал. Время шло. К молчуну привыкли и перестали замечать его всегда неприветливый взгляд.

***
Хорунжий Васильев постучал в дверь, когда командир уже собирался ложиться.

— Кого чёрт несёт? — проворчал Давыдов. Глаза слипались.

Васильев шагнул через порог. Огляделся. В комнате, кроме них, никого.

— Как бы ты, Денис Василич, прав не оказался, — буркнул гость, кивая на выход. — Идём, сам поглядишь.

— Не беса ли поймал? — хмыкнул предводитель.