АСКЕТ

— Вам, может, и затихли, а мне этот дитячий вой уже вот где! — он полоснул ребром ладони по горлу. — Развели бардак! Рвань одна, нажрутся и всё им… — он выматерился.

Участковый тяжело посмотрел на нас.

— Давайте.

Дверь была хлипкая. Трое дюжих тут были явно лишними. При желании, нажав плечом, я сама могла бы выдавить такую картонную заслонку.

В нос ударила тошнотворная вонь, в уши — гром воды в ванной, по сердцу — нехорошее предчувствие. Ванная комната была заперта.

— Не ходите пока туда… — участковый вытер со лба испарину.

Я прижалась в маленькой тёмной прихожей к стене. Один из молодцов прошагал в недра серой пустынной квартиры. Точно в облаке пыли и чего-то мутного растворился. Остальные прошли к ванной. Послышался хруст дерева. Шум воды усилился. Где-то в квартире истошно кричал ребёнок.

Участковый писал. Мы с соседом молчали.

— Распишитесь вот здесь, — милиционер ткнул в лист протокола пальцем. Я взяла ручку.

— Я думала, ремонтируют что-то…

Мне было сейчас гораздо хуже, чем стиральной машине. Даже если бы её вышвырнули с пятнадцатого этажа на асфальт.

— Она ведь и ночью стучала. Хоть бы нас вызвали, — участковый не поднимал глаз.

— Связываться-то, — буркнул парень и отвернулся. — В чужую жизнь соваться… Кто их там разберёт, у кого что. Алкашня всякая. Мы ж не думали, что так.

— А с ребёнком что теперь будет? — мне стало не по себе. Как бесили меня его непрекращающиеся ни днём, ни ночью крики…

— Мать будем искать, — бесцветным голосом пояснил участковый и вдруг взорвался. — Да что ж мы за люди такие?! Ребёнок кричит, старуха в стену долбит, а нам всё ни по чём! Что там, кто?! Как пьянки внучка устраивала, так звонков не оберёшься! А тут…

— Неужели она доползти не могла как-то? — к моему горлу подкатывали слёзы. Только были они не просветлённые, а густые и чёрные, вязкие, как смола.

— Бабке за восемьдесят. Ей из ванны не выбраться было, — лейтенант снова взял себя в руки. — Вроде, перелом шейки бедра. Да и головой ударилась. Кровищи натекло.

— Кто такой бабке ребёнка доверил?! — возмутился парень.

— А кому доверить? Да и кто доверял-то? Мамаша-алкашка? Её, похоже, тут уж месяца два нет. Последний вызов ещё в августе был. Шумели. Я тогда приезжал, внучке её ещё говорил, прав, мол, родительских лишим, если так пить будешь…

— Ну и как?

Участковый сжался, как и мы с соседом.

— Да как-то то, да сё… Работы невпроворот, дочка в школу пошла, огород… Закрутился. Да и жалко. У неё отец офицер был. В Афгане погиб. Мать после спилась. Бабка эта и воспитывала. А как ей справиться-то? Вот и покатилась по наклонной девка. Мальчонку родила — думал, остепенится.

— Если пила, куда уж остепенится, — почему я чувствую себя виноватой?