Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая.

Теперь является вопрос: как правильнее мыслить и точнее представить эту некоторую отдельность, самостоятельность монашеского института в отношении к общему церковному устройству? Совершенно точно и определенно отвечает на этот вопрос преосвящ. Феофан, выражая сущность святоотеческого воззрения в следующих словах: «составляя из себя, под руководством одного, братский союз и как бы одно тело, они (т. е. монашествующие) составляют как бы частную церковь». [1567] «Главное их значение – в малом виде представить лицо Церкви Христовой в ее совершеннейшем состоянии». [1568] Но идея «частной Церкви», прекрасно определяя взаимоотношения монашества и Церкви вселенской, соборной, не только не дает мысли об отсутствии тесной, органической связи между ними, а, наоборот, обязательно предполагает такую именно связь. И действительно, по аскетическим воззрениям, жизнь и чудеса монашествующих совершаются в лоне вселенской Церкви. «Святыми отцами и блаженными мучениками от начала веры до сего дня совершаются чудеса во святой кафолической и апостольской Церкви». [1569]

Вот почему, по выражению преп. Исаака Сирина, «иноческая жизнь – похвала церкви Христовой» (καύχημα τῆς Χριστοῦ ἐκκλησίας ἡ μοναχικὴ πολιτεία), [1570] поскольку процветание монашества способствует возрастанию славы и авторитета Церкви. [1571]

Не точно представляя, как мы только что показали, взаимные отношения монашества и вселенской Церкви, Holl в то же время не сумел охарактеризовать вполне правильно также и взаимные отношения двух основных типов монашества – отшельничества и общежития. А это, в свою очередь, произошло вследствие того обстоятельства, что Holl неполно и неточно представил и не вполне верно определил основные черты и характерные особенности монашеского идеала самого в себе и в его отношении к идеалу обще-христианскому. По изображению немецкого ученого, истинное христианство осуществимо исключительно в монашестве, [1572] и притом в монашестве единственно и непременно анахоретском, [1573] так как внутренняя неослабная самособранность, необходимая для безраздельной созерцательности, достижима только в полной отрешенности от всего. [1574] В данном пункте Holl касается самой сущности аскетического мiровоззрения, самих центральных его положений и основных движущих мотивов. Чтобы правильно, неодносторонне понять аскетический идеал, Holl’ю следовало бы обстоятельнее изучить его на основании первоисточников, путем их широкого ознакомления, по возможности, со всеми наиболее видными и характерными представителями святоотеческой и аскетической письменности. Несоблюдение этого условия неизбежно сопровождается у Holl’я отсутствием целостного, правильного, так сказать, органического представления трактуемого предмета, – мы не находим у него вполне ясного, точного, определенного представления о содержании аскетической созерцательности, ее условиях и под. В самом деле, нельзя без больших оговорок согласиться с тем выводом Holl’я, что только безусловная отрешенность от всего окружающего позволяет осуществлять истинное созерцание мiра потустороннего, горнего. На самом же деле в аскетической письменности мы встречаем, наряду с таким или подобным представлением дела, и совершенно иное, – не отрицающее, а, наоборот, необходимо требующее именно положительных отношений к мiру настоящему, и прежде всего – к другим людям. [1575]

Непонятно, как автор не задался вопросом, что, ведь, если понимать требование безраздельной созерцательности в безусловном неограниченном смысле, в таком случае заповедь Христа Спасителя о любви не только к Богу, но непременно и к людям – совершенно неосуществима в истинном христианстве.

Holl недостаточно глубоко вдумался в содержание нравственного мiровоззрения Василия Великого, а потому не оттенил той его особенности, что оно довольно точно истолковывает учение Христа Спасителя, – в противном случае мысль Ноll’я получила бы – несомненно – совсем другое направление, и он не усмотрел бы в системе святого Отца внутреннего противоречия.

Следовательно, категорическое утверждение Holl’я, что существом христианства обязательно требуется безусловная отрешенность, должно быть существенно ограничено и значительно ослаблено. И это тем более, что даже он сам, говоря о нравственных и религиозных особенностях анахоретизма, настаивает именно на том, что благодатные дары, которые приобретаются путем аскетизма, отшельник может и даже должен изливать на других, [1576] причем это его воздействие на людей у Holl’я представляется даже более широким и плодотворным, чем влияние монаха, живущего в общежитии. Пастырская деятельность именно анахоретов занимает у Holl’я в его изображении отшельнического идеала видное место. [1577]