Ассистентка темного мага

Ведь он зачем-то скрывался за заклинанием невидимости, следя за нами с Мэнни – и даже согласился на дуэль. Он обнимал меня как в последний раз. Он обещал вернуться.

Рабочие обязанности с меня никто не снял, и днями я замещала профессора Картера, пытаясь вдолбить в непокорных студентов хоть толику знаний. Впустую. Их интересовали подробности взрыва, им не хотелось учиться, они искали причину заняться чем угодно, кроме отработки заклинаний.

Мне вспомнилась та ночь, в которую мы с Картером обновляли защитные чары.

– Можно задать вопрос? – робко поинтересовалась я, прорисовывая контур плетения во внутреннем дворе.

– Конечно.

– Вы так гоняете ребят, что иногда мне становится не по себе. Ну, серьезно. По малейшему поводу устраиваете выволочки, насмехаетесь над ними. Зачем? Они не будут от этого лучше учиться.

– А ты не понимаешь? – Дэррэл задохнулся от возмущения. – Представь, завтра объявят войну, а эти бестолочи не знают банальных вещей.

– Они обыкновенные дети, а вы относитесь к ним как к взрослым и требуете с них как с взрослых магов.

– Мы тоже были детьми, Фэй. Война не выбирает сильных и не дает фору слабым.

Если честно, мне его слова показались пафосными, оторванными от реальности. Когда эта война ещё случится? Через столетия или даже тысячелетия? А нервы треплет он уже сегодня, сейчас, доводя детей до истерики.

Я и Зимней войны толком не помнила. Что взять с пятилетней дурехи, которую больше интересовали игры в снежки с мальчишками, чем какие-то далекие враги? Вроде бы было голодно, но даже это забылось – потому что детская память податлива. Потому меня не пугали слова о гипотетической войне. Она казалась далекой и практически сказочной.

Дэррэл Картер помнил… и теперь я понимала, о чем он твердил все те годы, что терзал студенческие души. Если завтра рванет новая бомба, большинство студентов не сумеют даже себя спасти, что уж говорить о других.

Поэтому я переняла дурной характер Картера и начала с особым остервенением гонять ребят по материалу. Иногда мне слышались в собственном голосе издевательские нотки Дэррэла, его ворчливые интонации.

И это помогало собраться.

Пришло письмо от Регины. Подруга сообщила, что в ближайшие недели её отпустят от лечебницы, что организм восстановился, что она скоро готова вернуться на боевой пост ассистентки «невозможного Картера».

Я не хотела ничего из этого. Не хотела терять свою должность. Не хотела отдавать ей Картера, когда тот вернется из заключения. Не хотела её возвращения так остро, что дыхание перехватило.

Она не знала о нашей связи – или знала, но тактично молчала? – а я не решилась сказать о замужестве или аресте профессора. Зато про взрыв в академии Регина слышала, но только отголосками новостей, и я решила напугать её последствиями.

«Выздоравливай и не торопись приезжать, – писала нетвердой рукой. – В академии сложная ситуация из-за всей чертовщины с бомбой, лучше тебе не приезжать прямо сейчас, иначе не успеешь восстановиться. Окунешься с головой и не вынырнешь».

Интересно, кто всё-таки проклял мою подругу? Случайность ли это, ловушка со времен Зимней войны или нечто иное? Связано ли её проклятие с тем огненным шаром?

Вопросы, отложенные на потом, внезапно показались особо важными. Мне хотелось найти отгадку, помочь ректору и поскорее вытащить Дэррэла. Да только вот не было ни времени, ни возможности.

А потом, когда я совсем отчаялась, на браслете загорелся долгожданный огонек.

***

Ректор казался хладнокровным змеем или гипсовой статуей. Он сидел за столом, недвижимый, даже не моргая, и смотрел куда-то сквозь меня, уткнулся пустым взглядом в стену. Мне захотелось помахать у его лица ладонью, чтобы убедиться – живой.

– Спасибо, что пришла. Извини, я заставил тебя долго ждать.

Кажется, он впервые обращался ко мне на «ты». Могу и ошибаться, до этого не обращала внимания – для меня-то Альберт Сторм всегда будет «господином ректором».

Голос его бился о стены кабинета, успевшего набить мне оскомину за последние месяцы. Я давно изучила все детали убранства, выхватила недочеты, посчитала количество книг на полках и трещин в потолке. Святая святых, недосягаемая раньше, сейчас наводила на меня исключительно тоску.

Наверное, потому что я перестала бояться Альберта Сторма. Он оказался обычным человеком. Внезапное откровение, конечно. Он умел шантажировать и грубить, но также умел дружить, и ради друга был готов расшибиться в лепешку.

– Вы смогли что-то придумать? – Я бестолково поерзала на стуле.

Ректор неопределенно качнул головой.

– Всё не так просто. Против Дэррэла как будто ополчились сами небеса. Мало нам темной магии, так ещё и свидетельские показания…

– Какие показания?! – подалась вперед.

– Несколько студентов младших курсов припомнили, что он слишком подробно описывал наполнение бомб.

– Разумеется, описывал. Это была лекция, он должен был рассказать всё в деталях. Я даже помню тот день.