Ассистентка темного мага

Меня начало мелко трясти. Чтобы хоть немного успокоиться, я сжала в кулаке амулет, который теперь висел на шее, скрытый под одеждой. Когда-то Дэррэл Картер отдал мне его. Когда-то я сохранила его просто так, ни о чем конкретно не думая. Теперь он согревал в моменты уныния.

– Угу, именно так. Я пытаюсь объяснить столь очевидные истины следователям, но они даже хорошее знание материала объясняют злым умыслом. Я уже устал от постоянных однообразных допросов… – господин Сторм скривился. – Не представляю, как устал сам Дэррэл.

– Почему не допросили меня? Я бы всё объяснила! Я присутствовала там!

– Ты – его супруга, а потому твое слово может быть необъективно, Фэй. Уверен, до тебя тоже дойдут руки следствия. Но когда? Они специально тормозят дело, задают одни и те же вопросы, пытаются манипуляциями признать вину Дэррэла. Мне даже пришлось рассказать про то нападение на него в стенах школы. Помнишь, огненный шар, кинутый в вас из коридора?

Такое разве забудешь?..

– Он не хотел, чтобы о нападении стало известно.

– Я надеялся перевести их интерес в иное русло, да только впустую. Как если бы со стеной общался, – ректор махнул рукой, словно отгонял муху. – Кстати. Ты ведь никому не рассказывала об увиденном? Почему? Вы не были близки, вполне естественно поделиться с друзьями такой вещью.

– Да Картер меня бы с потрохами съел! – нервно прыснула. – Мы не были близки, это правда. Но я прекрасно понимала, что он мне жизни не даст. Поэтому и молчала.

– Лучше бы ты кому-то открылась, сейчас бы мы смогли разыграть эту карту. Но уже поздно. Будем действовать иначе. Я много думал… иных вариантов нет. Тебе придется пообщаться с господином Ирби.

Я с готовностью кивнула. За долгие ночи, проведенные без сна, в моей голове родились десятки обличительных монологов. В одних я просто скандалила с Мэнни, в других требовала помочь Дэррэлу, в третьих угрожала и даже атаковала боевыми заклинаниями.

Ректор продолжил, выдохнув с облегчением (кажется, он ожидал, что придется добиваться моего согласия):

– У тебя есть преимущество – контракт. Если ты покажешь его Мэнниабру, возможно, он поверит в фиктивность ваших отношений. Просить его оставить Дэррэла в покое – глупо, он не согласится. Да и от его слова теперь мало что зависит. После того, как Дэррэл использовал темные чары. Но ты знакома с этим парнем, вы проучились вместе несколько лет. Думаю, ты поймешь, на что конкретно можно надавить, чтобы хоть немного ослабить удавку. Нас устроит, если дело из «особо важных» перенесут в категорию обычных. Дальше я подключу связи, и мы вытащим нашего бедового друга.

– Хорошо!

Я была готова бежать прямо сейчас, но ректор попросил остаться и долго обсуждал нюансы общения и возможные вилки развития событий. На мой взгляд, он перестраховывался (это же Мэнни; да, взбалмошный, да, эгоистичный, но Мэнни), но я не спорила.

У них с Картером имелась общая черта – необходимость контролировать процесс. Наверное, давали о себе знать времена войны, где стратегия помогала выжить, а тотальный контроль позволял управлять ситуацией.

– Думаю, у тебя получится, – заключил господин Сторм. – Дэррэл всегда выделял тебя среди студентов. Он не мог ошибаться.

– Ага, выделял. Насмехался, унижал, даже к гнезду ехать со мной не хотел.

Я вспомнила гнев в его глазах и то, как от возмущения дрожал голос.

– Фэй… у Дэррэла всегда было к тебе особое отношение.

– Ага, особое желание завалить, – и далеко не на рабочий стол, дабы долго и сладко целоваться.

– Скорее – особое желание сделать из тебя второго Дэррэла Картера, – хмуро ухмыльнулся господин Сторм.

Я непонимающе нахмурилась.

– Он не сказал? Не знаю, имею ли я право выдавать такие подробности… – помолчал, подумал, – впрочем, хуже не будет. Лучше тебе понимать мотивы его поступков, чтобы иначе относиться к их последствиям.

И он рассказал мне о том, что целый год Картер проверял меня на прочность не просто так, не из-за природной вредности. Он исследовал границы моих возможностей, специально истощал, доводил до отчаяния, нажимая на болевые точки, чтобы… чтобы… сломать.

– Я была для него подопытной мышью? – глаза защипало.

– Можешь называть это так, но нет. Скорее – ты была для Картера единственной надеждой. Человеком, в котором он видел себя. Между вами росла связь уже тогда, и Дэррэл опасался лишней близости. Шутка ли, ты смогла пробраться в его сознание. Там долгие годы стоял такой блок, который никто пробить не сумел бы. Он тяжелый человек, не привык к диалогу, не умеет уступать, – Альберт Сторм приложил ладони к лицу, надавил на глаза, массируя их. – Кажется, я повторяюсь. В любом случае, он никогда не желал тебе зла. Наверное, он всегда любил тебя. По-своему, конечно. Той болезненной любовью, на которую способен только Дэррэл.

Я вскинула лицо, осмысливая последние фразы.

Любил?..

Но разве любовь не проявляется иначе? Нежностью, лаской, бесконечной заботой? Разве над любимым человеком измываются ежедневно, разве колют ядом, душат словами?

Я поверю, что симпатия ко мне могла проклюнуться позже.

Но не в тот год.